Часть 1. Лысый

Мы не виделись с Андрюхой больше года, но за это время он ни капельки не изменился — разве что, похудел ещё сильнее. Серьга некрасиво оттягивала мочку, а кепка «Umbro», прожжённая в трёх местах файерами, давно просилась в мусорный бак.

Мы встретились с ним в чебуречной неподалёку от станции метро «Сухаревская», где Андрюха частенько пил пиво с постоянными посетителями. То и дело поправляя сломанный козырёк, Андрюха заказал литр живого нефильтрованного и чебурек с мясом. Пиво здесь приносили в эмалированных чайниках, а содержимое чебуреков вызывало подозрения. Я перестраховался и взял двойной овощной.

— Ты-то чем сейчас занимаешься?

Я спросил скорее из вежливости, потому что знал: ничем Андрюха не занимается, перебивается случайными подработками или сидит на шее у матери. Он терпеть не мог работу и за свои двадцать девять лет провёл на ней один неполный день.

Дело было так. Когда Андрюхе потребовались деньги, он отыскал через знакомых рекламное агентство, куда брали всех подряд, в том числе несовершеннолетних. Подросткам чаще всего поручали раздавать листовки на улице. В первый же день Андрюхе выдали стопку листовок компании Билайн, брезентовую куртку и… полосатую шапочку с тремя рожками.

Андрюха долго отпирался, но в итоге всё же вынужден был напялить шапочку. Он топтался у торгового центра и протягивал прохожим рекламу нового тарифа, пока не услышал «смари, ну и петух!» от проходящего мимо рэпера.

Андрюха аккуратно положил листовки на асфальт, догнал рэпера и отвесил ему поджопник.

Рэпер выругался матом и развернулся к обидчику. В этот момент Андрюха достал из-за пазухи пневмат. Неформал побледнел и сиганул прочь, а Андрюха выпустил ему вслед всю обойму. Рожки причудливо дёргались в такт выстрелам.

Стоит ли говорить, что наблюдавший за новичком из автомобиля супервайзер уволил Андрюху в тот же день?

Я был уверен, что после моего вопроса Андрюха скорчит гримасу или сменит тему, но он загадочно улыбнулся, достал из кармана джинс пятый айфон и открыл на нём Телеграм:

— Смотри, что замутили!

На экране я увидел популярный политический канал, основной источник инсайдерской информации для креативного класса. Я поднял глаза и присмотрелся к Андрюхе. Как? Никаких связей в Кремле он, естественно, не имел. Политическими талантами не обладал. Да он даже на митингах не появлялся ни разу! Но поле для ввода текста, доступное только администраторам, говорило само за себя.

— Серьезно, ты? Блин, как ты его раскрутил? — от удивления я глотнул слишком много пива и поморщился.

Андрюха рассмеялся.

— Элементарно! Смотри, заходишь на Компромат.ру, прёшь оттуда факты. Потом садишься за стол, — Андрюха снова повернул экран ко мне и начал листать фотографии, — составляешь какую-нибудь сложную схему. С блоками там, лагерями. Можно новости помониторить, фамилии на гос.сайтах пособирать, почитать всякие сплетни. Получаются у тебя башни, компании, окружения… Ну а потом смотришь на схему и пишешь всякую херню. Можно даже фамилии выдумывать, проверять всё равно никто не будет.

— Но… десять тысяч подписчиков? Это ж сложно!

— Помнишь Овсянку? Такая, с большими сиськами, тусила с нами одно время… Ну, не суть. Она теперь актуальная журналистка и кто-то там ещё. Я не запомнил. Я скинул ей в личку наш канал, Овсянке понравилось, она репостнула парочку записей к себе. Опровергла слухи, высказала своё ценное мнение. У неё до хрена подписчиков, они в свою очередь репостнули к себе… И закрутился сарафан. Сами в шоке! Мы сначала вообще пошутить хотели.

Я махнул официанту:

— Повторите!

— Ну, сейчас уже посерьёзнее надо, — Андрей придвинул ко мне тарелку с гренками, — Фантазировать можно, но со знанием дела. Механизм простой: либо ошибёшься и никто не вспомнит, либо угадаешь и сорвёшь куш.

— Что-то у вас опечаток многовато, — я открыл канал у себя на смартфоне, — хотя всё равно звучит убедительно.

— Тексты у нас в основном Юрьич пишет. Он политолог же, поумнее, но совсем поехал от науки своей. Сам постить боится, в личку мне всё отправляет, а я переписываю под формат, тороплюсь. Да и Т9 этот ебаный… — Андрей поднял глаза на подошедшего официанта, — Мне тоже повторишь? И ещё один чебурек. Только давай не со свининой, а с говядиной.

— И счёт, — добавил я.

— Ты спешишь?

— Через час надо быть дома.

— Ладно, я тогда к делу перейду. Я чего тебя позвал? Подписчиков-то у нас много. Хайпа, как выражается школота, тоже. Ты пей-пей, меня не жди, — Андрей кивнул на стакан, — Но мы хотим всю эту херобору монетизировать, а как — не знаем. Ты же айтишник, должен разбираться. Не хочешь в долю?

Я чуть ли не залпом выпил пиво и поставил стакан на стол.

— Не знаю, я ж не маркетолог. Слышал, инсайдерские каналы почти невозможно сделать прибыльными. Не рекламу же вам постить.

— Ну да, рекламу не надо, это несерьёзно, — Андрей взял нож с вилкой и принялся пилить чебурек, — Может, депутатам каким продать? Или, допустим, сайт замутить, а на него кошелек? Я у СМИ такие видел. Или компроматы сливать, а? Выбился там кто из политиканов наших?

Я отрицательно мотнул головой. Кто там выбьется, за какие заслуги?

Я достал из внутреннего кармана куртки триста рублей и положил их на стол.

Осталось две семьсот.

— Я подумаю, Андрюх. Прикину, что да как. Рад был увидеть тебя… Живым. Надо бы не теряться.

Андрей снова расхохотался.

— Да я живее всех живых! Давай, бро, беги по делам. Номер есть — пиши, что надумаешь. Желательно до выходных.

Андрей поднялся, обнял меня через стол и похлопал по спине. Рванув на себя дверь, я вышел на улицу. Напротив чебуречной мужик в пенсне и пальто зазывал прохожих в ресторан новой русской кухни «Дипломат». На морозе его руки превратились в слипшиеся хинкалины.

Я достал варежки, натянул их на кисти и заправил края под рукава пуховика. Я, конечно, не дипломат. Я уже месяц как безработный. Но у меня хотя бы варежки есть.

***

Ну, ладно. Допустим, мы повзрослели. Поскучнели. Уже не чувствуем того, от чего хотелось разорваться на части десять лет назад, ощетинились, закрылись дома, зарылись в вещи, нырнули на дно бутылки, в конце концов. Но обоняние же у нас остаётся! Почему тогда уходит всё остальное?

Я хлопнул форточкой и вернулся к столу. Не знаю, что на меня нашло. Выспался, нормально пообедал, настроился на рабочий лад — но тут из приоткрытой форточки чуть-чуть, самую малость, на секундочку повеяло весной. В середине февраля. Странно.

Я брякнул по пробелу макбука и посмотрел на экран. «Как раскрутить канал в Telegram». Бла-бла, бла-бла-бла. В Рунете ничего нового по теме я не нашёл. Телеграм — сырая почва, пустыня, в которой может вырасти либо медиа-небоскрёб, либо зыбучая бездна, засасывающая в себя бюджеты и не предлагающая ничего взамен. Рядом с ноутбуком зажужжал телефон. Я приложил палец и прочёл сообщение от Андрюхи:

Андрюха: нам пиздец! меня пасут у дома!!! удаляй канал!

Началось… Я бросил большие пальцы на клавиатуру:

Я: Ты уверен?

Я: Ты трезв?

Андрюха: ДА БЛЯТЬ Я ТРЕЗВ! стирай все быстрее

Андрюха: мне надо уйти из дома. придумай как!!!

Я задумался. Раньше Андрей частенько садился на измену: ему постоянно мерещились мама, бабушка, завуч, эшники, ангелы мщения и беременные любовницы. Он не особо изменился за этот год, а значит…

Андрюха: приезжай!

Андрюха: если начнут ламать дверь я вскроюсь!

Я: Да еду я, еду

Я покрутился по комнате в поисках тёплых носков. В одну из зим я уже ждал Андрюху три часа на улице и в итоге слёг с острой пневмонией. Повторять ошибок юности мне не хотелось.

Левый носок я вытащил из под дивана, правый запутался в штанине брошенных в стирку брюк. Как им удаётся всё время разбегаться по разным углам моей конуры? Тут и поперёк-то не ляжешь.

Я зашнуровал ботинки и замер в прихожей. А куда я, собственно, собрался? И что я буду делать около андрюхиного дома?

Вариант, в общем-то, один: надо принести Андрюхе какие-нибудь шмотки, замаскировать его и без палева вывести из дома. А потом отправить на электричке подальше, желательно за пределы Москвы.

Мои раздумья прервала новая череда сообщений.

Андрюха: стой

Андрюха: тебе нельзя тут появлятся

Андрюха: тебя тоже знают. найди кого нибудь

Я: Появляться

Андрюха: нельзя говорю. тупой???

Я: Появляться пишется через -ться

Андрюха: ты долбаёб?! не до шуток! ищешь?

Следует признать — голова у него варит. Если Андрюху не накрыла паранойя, то меня действительно уже записали в сообщники. Вчера я опубликовал два сообщения, которые били по репутации самой Ксении Собчак. Нам нужен человек, который пронесёт пакет с одеждой к Андрюхе и оценит обстановку внутри подъезда. Кто-нибудь, не вызывающий подозрений. А уж одежду я какую-нибудь подберу.

Я откопал в шкафу шуршащие штаны, ватник и светоотражающую жилетку. Вот, будет дворником. На первом курсе универа я убирал территорию детского садика — быстро уволился, но униформу так и не вернул. Сложив её в пакет, я кинул туда же шапку грубой вязки. Осталось найти кого-то мне на замену.

Я вдумчиво пролистал список контактов и наткнулся на телефон Димарика. Идеальный вариант для подобных случаев! Димарик похож на беспризорника, нюхающего клей, вряд ли кто-то обратит на него внимание. К тому же, он всегда свободен и беден, готов помочь чуть ли не за пачку сигарет.

Димарик взял трубку после первого гудка:

— Внимательно.

Я заржал:

— Занимательно! Привет, Димарик.

— Приветствую.

— Димарик, я заплачу тебе пятьсот рублей, если ты через полчаса притопаешь на Артамонова шестьдесят семь.

— Через час. У меня дела.

— Я жду полчаса. Потом за каждые десять минут скидываю по сотке.

— Выезжаю, — тут же ответил Димарик.

Я бросил трубку и вышел из студии.

***

Кто только об этом не говорил, но переезд в Москву стал для меня настоящим шоком. Вряд ли москвичи поймут страх провинциала перед лицом мегаполиса — напрягали даже не стереотипный «темп жизни» или толпы в метро, а прежде всего высокие здания, которые прижимали тебя балконами к асфальту, словно ногтем. Чувство собственной ничтожности усиливалось ежедневно.

Спасением для меня стал район неподалёку от метро Кунцевская. Старые пятиэтажки с газовыми колонками и деревянными оконными рамами напоминали о доме. Вечером на районе было тихо, Андрюха жил неподалёку и мы частенько пили с ним пиво во дворе. В итоге я переехал в новостройку, но всегда с удовольствием возвращался в свой первый столичный район.

Вот и сейчас путь от моего дома до андрюхиного двора занял около часа. Когда я обогнул мусорку и подошёл к палисаднику, Димарик уже топтался среди голых ветвей и собачьих какашек.

— Здорова, — он протянул мне руку с хмурым видом, — Чё позвал?

— Сейчас, погоди.

Я выглянул из-за кустов и посмотрел в сторону подъезда. На детской площадке сидел лысый жлоб. Он курил и поглядывал на чей-то балкон.

— Короче, Димарик. Тебе надо максимально вальяжно, без напряга, пройти вон в тот подъезд, — я ткнул пальцем в сторону нужного входа, — Подняться на второй этаж и постучать пять раз в квартиру восемьдесят пять. Передать пакет, — держи, — убедиться, что в подъезде никого нет. И потом вернуться сюда. Понял?

Димарик посмотрел на меня с подозрением:

— Просто зайти в хату? Передать пакет?

— Да, просто зайти в хату. И, — да, передать пакет.

— Аванс вперёд, — потребовал Димарик и протянул руку.

Я хмыкнул, достал кошелёк и отсчитал ему двести рублей.

Осталось две пятьсот.

— Держи. Ещё триста получишь по факту.

Димарик схватил деньги. Я не отпускал купюры.

— Димарик, максимально непринуждённо. За тобой смотрят, понял?

— Да понял я, понял. Деньги давай. Я не дурак.

Димарик расстегнул шитую-перешитую аляску, которая явно была ему велика и засунул деньги куда-то под свитер.

— Ну, я пошёл. Типа, с богом.

Он обогнул куст, неспешно отряхнул снег с кроссовок и отправился к подъезду по тропинке, которая вела прямиком к детской площадке.

— Дебил! По дороге! Не по тропинке, по дороге! — прикрикнул я ему вслед, но Димарик меня уже не услышал.

Кричать громче я не стал — побоялся, что заметят. Димарик тем временем приблизился к лавочке, на которой сидел лысый мужик и стал копаться в карманах джинс. Спустя несколько секунд Димарик выудил пачку, достал сигу и подошёл к мужику.

— Сука, идиот! — я пробил себе фейспалм.

Мужик выслушал Димарика и протянул зажигалку. Тот вальяжно прикурил, кивнул и отправился… к соседнему подъезду. Я достал телефон и настрочил ему смс.

Третий подъезд!

Димарик затянулся пару раз, достал из пуховика телефон и прочитал моё сообщение. Попинывая ледышку, он переместился к нужному подъезду и опёрся о стену около входной двери.

Заходи, хули ты глаза мозолишь!

Димарик снова бросил взгляд на экран, растоптал недокуренную сигарету и так же вальяжно вернулся в палисадник. Он пролез сквозь ветки и присел рядом со мной на корточки.

— Ты идиот? Ты чего исполняешь?!

— Там код.

— Какой к черту код?!

— Да на двери там код. Ты мне код не сказал, как я зайду?

Я сжал кулаки и зажмурил глаза.

— А почему ты, собака сутулая, не спросил у меня этот код смс-кой?!

— У меня денег нет на счету, — обиженно ответил Димарик.

Я сглотнул ком в горле и выдохнул.

— Пошли. Обойдём дом с другой стороны. А то этот жлоб тебя уже срисовал.

Мы выкарабкались из палисадника и потопали в соседний двор, заставленный бюджетными иномарками. Мой смартфон снова завибрировал:

Андрюха: с ним какой-то наркоман!

Андрюха: делают вид что не знают друг друга

Я: Спокойно, это наш наркоман

Я: Димарик. Не узнал?

Я: Он к тебе зайдёт сейчас. Код скажи

Андрюха: какой код?

Я: Да Винчи, бля

Я: От подъездной двери

Андрюха: а. 348 вроде. я не помню точно

Андрюха: там цифры стёрты, легко понять

В соседнем дворе, как капля воды похожем на андрюхин, гуляла толпа детей в одинаковых манишках. Похоже, где-то неподалёку работал частный детский садик. Я представил Андрюху, ползающего по сугробам вместе с детьми и засмеялся. Жилетка, которую тащил в пакете Димарик, была того же цвета, что и манишки. Только вот габаритами Андрюха отличался.

С торца дома уже десять лет как работал супермаркет. Мы встали на углу и я пригляделся к мужику. Он топтал снег на площадке, бил ногой об ногу, чтобы согреться и звонил кому-то по телефону. Уходить он не собирался.

Значит, надо его как-то отвлечь.

Я задумался. Вызвать наряд? Рискованно и нагло. Менты быстро отстанут от эшника, да и злить мужика совсем не хотелось. Бить его по голове — совсем отмороженная идея. Если в подъезде пасут напарники, то они тут же выбегут и переломают нам ноги, а потом ещё и закроют лет на десять. Может, вызвать сюда цыган как в фильмах Кустурицы? Пусть устроят мужику концерт, закружат его в танце и уведут в другой двор.

Точно! Концерт.

У входа в супермаркет тёрлись два забулдыги. Я подошёл к ним:

— Здорова, мужики. Хотите на бутылку заработать?

Забулдыги оживились и закивали.

— Только есть условие. Распить её нужно вон на той площадке.

Один из забулдыг улыбнулся беззубым ртом:

— Не проблема, командир! Мы всегда там и пьём!

— Окей. Ждите здесь.

Я забежал в супермаркет, отыскал на полке с алкоголем бутылку Славянской и захватил у кассы банку рыбных консервов. Хмурая продавщица пробила набор, не скрывая презрения. Может, у неё муж пьёт Славянскую? Или кто-то из забулдыг и есть её муж?

Осталось две двести.

Я вручил бутылку алкашам и провёл краткий инструктаж:

— Подходите вон к тому бугаю, садитесь напротив и пьёте. Предложите ему присоединиться, побазарьте с ним, перед глазами помельтешите. Понятно?

Мужикам всё было понятно. Димарик потянул меня за рукав:

— А можно мне с ними?

— Нет, Димарик! Ты у нас под шумок проскользнёшь в подъезд. Отрабатывай деньги! Не бухать сюда пришел.

Димарик опустил глаза. Мы подождали, пока мужики дойдут до площадки и усядутся на лавку. Я схватил Димарика за плечо.

— Димарик, боевая готовность.

Но Димарик, вместо того, чтобы подготовиться к старту, побледнел ещё сильнее, вырвался и пулей улетел в супермаркет. Я растерялся. Похоже, Димарик решил слиться с темы. Ну уж нет, так просто он не уйдёт. Зря я, что ли, водку этим бичам покупал?

Я вернулся в магазин, схватил для вида корзинку и двинулся вдоль рядов.

В начале двухтысячных на моей малой родине предприимчивый коммерсант выкупил продуктовый магазин и открыл на его месте супермаркет. Первое время люди боялись брать товары с полок в руки. Как это, подходишь и лапаешь что угодно?

Супермаркет казался дворцом. Можно было повертеть в руках шоколадки или попялиться на игрушки. Настроение портили только кассы у выхода — товары приходилось проносить через них. На кассах такие же тётки, как и здесь, с чувством собственного превосходства (а Ленка-то до сих пор в рыбном!) требовали от тебя денег. Рядом стоял охранник (а Васька-то всё на рынке!) и загораживал собой путь на свободу. Приходилось разворачиваться и нести товары на место.

Теперь эти дворцы превратились в гадюшники. Людей завораживают моллы.

Димарик стоял у полки с молочной продукцией и делал вид, что разглядывает сырки. Охранник разглядывал Димарика. Я подошёл и схватил придурка за локоть:

— Ты чего чудишь, мудила?

— С-сам ты мудила. Там… Там менты!

Я посмотрел в окно. У магазина курили два ППС-ника.

— И чего? Встали покурить, чего дёргаться?

— Видишь мента — беги, — отчеканил Димарик, — Отпусти, я домой хочу.

Я, не отпуская Димарика, наблюдал за ментами. Один из них кивнул в сторону двора, что-то сказал напарнику и заулыбался. Напарник поправил портупею и завернул за угол.

Отправились трясти моих забулдыг. Вот это везение! Лучше не придумаешь.

Не обращая внимания на возмущения Димарика, я вытащил его за шкирку на улицу. Менты шагали к детской площадке, где лысый уже проводил воспитательную беседу с алкашами. Алкаши на удивление натурально прикидывались дурачками.

— Быстро в подъезд! — я толкнул Димарика в сторону дома, — Капюшон накинь.

Димарик послушно натянул капюшон и потрусил к подъезду. Менты разговаривали с лысым. Лысый почему-то не показывал им удостоверение. Не хочет палиться? Один из алкашей осторожно прятал недопитую бутылку в снег.

Димарик подлетел к двери. Лысый что-то объяснял и жестикулировал руками. Димарик замер у замка. Я покрутил головой и вдруг вспомнил, что оперативники никогда не приходят одни. Значит, где-то есть ещё одна точка наблюдения и они явно видели меня, Димарика, алкашей… И менты появились не просто так. И лысый ждёт, пока Димарик зайдёт в подъезд, где его уже поджидают… Поджидают…

Я почувствовал, как у меня прихватило от волнения живот. За Димариком захлопнулась дверь. Менты, кивнув лысому, нависли над алкашами и что-то передавали по рации.

Лысый развернулся и направился в мою сторону. В эту самую минуту я понял — всё. Дольше двух минут я не протяну. Палисадник без листвы, в соседнем дворе гуляют дети. В супермаркете в туалет не пустят.

Я скрылся за углом. Скорее всего, Лысый пойдет искать меня в магазин. Я вздохнул и, стараясь не делать резких движений, посеменил к подъезду, огибая здание.

Одновременно со мной к детской площадке подъехал бобик. Алкашей взяли под локти и пригласили в стакан.

Я подбежал к кодовому замку. Три кнопки были немного вдавлены. 248. Дверь щёлкнула. Не оборачиваясь, я проскользнул в подъезд и забрался на второй этаж.

Постучал пять раз. Тишина.

— Андрюха, открой пожалуйста, быстрее, это я!

Андрюха не открывал. В кармане зажужжал телефон:

Андрюха: это ты?

Я: ОТКРЫВАЙ!

Как только щёлкнула дверь, я ворвался в квартиру. Каким-то чудом успел подставить руку — на предплечье обрушился тяжёлый предмет. Я отпихнул Андрюху и помчался к нему в туалет.

***

— Ну, чё он там? — Андрюха сидел, облокотившись на бейсбольную биту.

— Жрёт хот дог и запивает аква минерале, — я вернул занавеску на место, отошёл от окна и приложил пакет со льдом другой стороной, — Как я теперь за ноутом сидеть буду, а? Как канал раскручу?

— Скажи спасибо, что в голову не попал. Я туда и целился. Тебя вообще тут быть не должно.

Димарик дремал на диване и дёргал ногой сквозь сон.

— Ну и чего делать будем? — Андрюха потёр лоб.

— Первоначальный план ещё не провалился. Надевай прикид дворника, проскочишь как-нибудь незаметно.

— А ты?

— О себе я пока не подумал.

— Зато много о чём другом подумал. Таким макаром мог бы подойти к нему и сдаться.

Я отнял от руки пакет и посмотрел на предплечье, которое быстро превращалось в сине-жёлтый булыжник.

— Слушай, мне бы в травмпункт.

— Ага, пойду спущусь, отпрошу тебя у… — Андрюха кивнул в сторону окна, — Хотя, погоди. Травмпункт, говоришь? Есть одна идея.

Андрюха подошёл к дивану и пнул Димарика. Димарик раскрыл глаза.

— Встань, помоги.

Димарик поднялся и с непонимающим взглядом помог оттащить диван от стены. Андрюха лёг на спину, просунул руку под днище и достал оттуда зиплок. Димарик облизнулся. Андрюха сел в позу лотоса, раскрыл нычку и двумя пальцами вытащил симку.

— А глаза-то какие, аж заскулить готов. Наркоман! Дай сюда свой телефон, — Андрюха дёрнул Димарика за штанину, — У меня айфон, а симку обрезать нечем.

Андрюха вернул Димарику его симку, вставил свою и раскрыл лежащий рядом с пакетом блокнот. Набрал номер и подождал несколько секунд:

— Алло. Узнал? Не говори особо, слушай. У меня проблемы. Надо трёх человек увезти из квартиры.

Голос на другом конце провода что-то возразил.

— А третий нигде не найти? А в два захода?

В трубке засмеялись.

— Ну да, в два захода странно. Ну, ладно, а сколько? Угу. А скидку он не сделает? Ну, хорошо.

Андрюха прикрыл трубку рукой и обратился ко мне:

— Полтора рубля наличкой есть с собой?

Я неуверенно кивнул. Андрюха вернулся к телефону.

— Договорились. Когда будете? Угу. Ждём. На этот звони, мне не звони. Всё, давай.

Андрюха положил трубку.

— Так-с, в общем. Сейчас за нами приедет брат с коллегой, вывезут нас отсюда по-тихому. Но вывезти могут только двоих, одному придётся идти без маскировки. Кого отправим?

Я кивнул на Димарика.

— Логично. Он им точно не нужен.

Димарик оживился:

— Э-э, парни, с вас триста рублей так-то. И телефон верните.

Андрюха почесал подбородок:

— Телефон вернуть не получится. Симку вытаскивать нельзя, нам на нее в любой момент наберут.

— Телефон стоит тысячу, — не моргнув, выдал Димарик, — Тыщу триста гоните и я пошел.

Андрюха повернулся ко мне.

— У меня осталось семьсот рублей, — сказал я.

— Да у меня на карте всё, я тебе завтра отдам… — Андрюха кивнул на куртку в прихожей.

— Да не, ты не понял, — я бросил пакет с подтаявшим льдом на стол и зажмурился, — У меня всего две двести, больше нет. Из них полторы надо отдать твоему родственнику.

— Тогда я никуда не пойду, — упёрся Димарик, — Хотя нет, наоборот, пойду. К мужику вон пойду, всё ему расскажу. Я в подельники не нанимался!

— Ладно, отдай этому жмоту тыщу триста, пусть валит. Попросим брата, чтоб по пути с карточки снял. Надеюсь, карточку не отслеживают.

Я достал кошелёк:

— Либо тыща двести, либо две. Две я тебе не отдам, так что держи тыщу двести.

Димарик засомневался, но в итоге взял деньги и поковылял в прихожую.

Осталось семьсот рублей.

— Неправильно вы живёте, парни. Я вот честный человек и прятаться мне не от кого, — сказал он, натягивая на ноги ботинки.

— Ты поучи нас ещё, наркоман. Молчи лучше, вдруг услышат, — Андрюха подошёл к двери и посмотрел в глазок. — Он там ещё?

Я отогнул краешек занавески и осмотрел двор. Мужик сидел на лавке, засунув руки в карманы.

— На месте.

Андрюха посмотрел на Димарика.

— Готов?

— Всегда готов! — громко выпалил Димарик.

Мы дружно зашикали на него.

— Ну, на раз-два-три. Раз… Два… Пшёл!

Димарик нырнул в подъезд. Мы тут же захлопнули дверь.

—Так-с, полдела сделано. Надо бы кофе выпить, — Андрюха направился на кухню, — Я ж ночью не ложился, думал, днем высплюсь. Будешь?

Я угукнул. Андрюха включил чайник и сел за стол.

— Ну вот почему у нас всё так жестоко, а? Нет бы как в Европе — цивильно, с ордером. Я бы сиганул с балкона и ищи меня. Свищи.

— А как нас вывезет твой брат?

— Как? Ну, можно сказать, что на скорой.

Андрюха поднялся с места, достал кружки и полез в холодильник. Вспыхивая голубыми искрами, в углу шумела газовая колонка. Кряхтел чайник, Андрюха стучал о доску ножом, отрезая куски колбасы. Сидеть бы так и сидеть: подливать в кружку кипяток, собирать из хлеба, колбасы и сыра бутерброды, открывать сахарницу и кидать ложечкой в кружку песок, но размешивать другой, чтобы не оставить внутри сахарницы комочков.

В дверь поколотили.

— Бляха, просил же позвонить сначала, — Андрюха положил нож на стол и пошёл к двери.

На плите засвистел чайник.

— Ой. Ой-ё-ёй! — донеслось из коридора.

Я вышел к Андрюхе. Он побледнел.

— Ты чего?

— Т-там это. Димарик. С лысым в обнимку.

Я отодвинул Андрюху от глазка и прислонился щекой к кожзаму. Рожу лысого наполовину перекрывал полуобморочный Димарик.

— Открывай, сука! — прозвучал голос из-за двери.

— Не-не-не, — прошептал Андрюха, — Не открывай, ты чё!

Я кашлянул и спросил:

— Вам кого?

Лысый скорчил ещё более злобную гримасу.

— Открывай по-хорошему! Иначе я ему башку разнесу. Ну! — он пихнул чем-то Димарика в спину.

Димарик посмотрел в глазок:

— Откройте, пожалуйста. У него п… Пистолет.

Андрюха осел на пол. Я посмотрел на него сверху вниз и взялся за ручку. Андрюха подскочил обратно:

— Не открывай! Он меня убьёт! И тебя убьёт!

Я решил попытать счастья ещё раз:

— Вы кто? Из милиции?

— Ты ещё спрашиваешь, гнида! А когда дочь мою совращал, не задавался этим вопросом?!

Я онемел.

— Я боевой офицер, я не вызываю ментов! Я всё решаю сам, око за око! Считаю до трёх!

Андрей уполз из коридора.

Люди не меняются.

Я повернул ключ и приоткрыл дверь.

Лысый тут же ворвался в коридор и толкнул Димарика в мою сторону:

— В зал, оба!

Мы зашли в комнату и прижались к шкафу. В коридоре щёлкнул замок и звякнула цепь — лысый запер дверь и приблизился к нам. В руке он держал травмат Т12.

— Где он?!

— Где-то здесь. — я растерянно оглядел зал.

Лысый пострелял глазами из угла в угол, никого не увидел и подошёл к приоткрытой балконной двери.

— Только дёрнитесь, гниды. Поняли? Я за дочку всех троих положу!

Мы кивнули. Лысый громыхнул дверью и ворвался на балкон. С улицы потянуло февральской свежестью.

— Сука! С окна ушёл! — Лысый вернулся в комнату, — Весь день его пас, ждал, когда выйдет, хотел колени ему прострелить. И хер оторвать, чтоб детей не трахал!

Лысый подошёл ко мне и приставил пистолет к горлу:

— Ты что тут забыл?! Ну?

— Да я… Да он… — у меня резко пересохло в горле, — Он друг юности. Позвонил, говорит, помоги. Ремонт там, то-сё… Слыш, мужик, не глупи. Какая дочь, не я ж её…

Лысый убрал пистолет от горла.

— Какая дочь, говоришь? А ты знаешь, что твой друг детства — педофил! Детей совращает, а?! Ей восемнадцать исполнилось только в сентябре, она ещё школьница!

Меня трясло от накатившего адреналина. Димарик уже пару минут как сполз по шкафу и лежал без чувств. Лысый навернул два круга по комнате и кивнул в его сторону:

— Что это с ним?

— Плохо ему, болеет он. Ему бы скорую. — я не придумал ничего лучше.

— Покойников в стационар не кладут. Давай, поднимай его и пошли на улицу. Далеко без куртки ваш дружок не убежал. Клоуны, думали, я не пойму, что вы заодно тут трётесь? Я вас ещё у магазина заприметил.

Я поднял Димарика, прижал плечом к шкафу и ударил по щеке. Димарик приоткрыл глаза.

— Живее! — рявкнул лысый.

Я накинул на себя куртку, залез в кроссовки и помог Димарику одеться. Мы вышли на площадку и начали спускаться по лестнице. Лысый шёл последним.

— И не дурите. Я стреляю метко, убежать всё равно не успеете. Телефон убрал, — приказал мне лысый. Я, успев было незаметно вытащить смартфон, сунул его обратно в карман джинс.

Димарик ткнул в кнопку домофона и всем телом налёг на дверь. Мы вышли в потемневший двор. Прямо перед подъездом стояла буханка, около которой крутились два мужика. Бугай курил. Второй, седой и морщинистый, чертыхался и что есть мочи дёргал заднюю дверь. Параллельно борту уазика лежал гроб.

— Здорово, мужики! Давно стоите? — Лысый подошёл к гробовщикам.

— Да минут десять стоим, — ответил ему бугай и сплюнул в снег. Его лицо показалось мне отдалённо знакомым.

— А чего стоите?

— Дверь сломалась, — бугай кивнул на напарника, — погрузиться не можем никак.

Лысый покосился на гроб.

— Парнишку видели без куртки? С балкона прыгнул.

Бугай хмыкнул.

— А то! Только он не прыгнул, а по решёткам сполз. Туда убежал, — он повернулся и махнул в сторону магазина.

Я тихонько достал телефон, взглянул на экран и расхохотался. Не обращая больше внимания на Лысого, я уселся прямо на гроб и напоказ приложил трубку к уху:

— Хватит с меня, хер лысый! Хочешь — убивай при свидетелях, а я звоню ментам!

Лысый поджал губы:

— Ты дозвонись сначала. До ментов-то.

Он достал руки из карманов и разбежался. Передо мной разорвалась светошумовая граната, голова гулко ударилась о дверь машины. Тонкий комариный свист заполнил окружающее пространство. Сквозь навалившуюся вату пробился удаляющийся голос Лысого:

— Передавай дружку привет! Я его всё равно найду!

***

— Ещё тычь. Сильнее. Раствор старый, не так пробивает.

Я дёрнулся и разлепил глаза.

— Вставай давай, вставай, — Бугай схватил меня под мышки и помог подняться.

Я сплюнул в снег сгусток крови, утёр отёкшим предплечьем губы и заметил на запястье крестик, нарисованный ручкой. Эх ты, а сколько времени? В двадцать один ноль ноль нужно выйти в скайп, вроде как, предлагали работу. Я прищурился подбитым глазом и нажал на кнопку блокировки:

Бугай поднял крышку гроба:

— Братишка, не задохнулся тут? Вылезай давай, вылезай. Дружище! — крикнул он мне, — Брат вроде говорил, деньги у тебя забирать.

— У покойника забефёшь, — прошамкал я разбитыми губами, презрительно кивнул на Андрюху и побрёл прочь.

В голове, разбиваясь о скалы моей доброты, шумело Баренцево море.