Эпизод первый. Юрка

Пятого сентября неожиданно закончился дождь. Вместе с дождём стих ветер, тишина отвоевала школьный двор, гулкие коридоры и переполненные классы. Привыкшие к барабанящим по карнизу каплям ученики уставились в окно.

Есения Александровна прервала урок истории в пятом Б, подошла к окнам и дёрнула ручки. Дети потянулись к учительнице. Староста Ленка взяла Есению Александровну за руку. Юрка встал чуть поодаль и не шевелился — учился быть мужчиной.

Дождь лил месяц без перерыва.

— Есеньсанна, это навсегда? — спросила Ленка.

Учительница пожала плечами и прикрыла окна. Одёрнув рукава севшей после стирки кофточки, она указала на парты:

— Ребята, садитесь! Давайте продолжим урок.

— Есеньсанна, а что, дождя больше не будет? — повторил вопрос Юрка.

— Не знаю, ребята! Не знаю. Рано делать выводы. Понимаю, что сосредоточиться сложно, но…

Дверь класса приоткрылась, в проёме мелькнула завуч. Есения Александровна взяла со стола книгу:

— Я ненадолго отлучусь. Откройте учебники на двадцатой странице и прочтите параграф два. В конце урока напишем небольшую самостоятельную.

Ученики нехотя потянулись к учебникам. Как только Есения Александровна вышла в из класса, над партами нависла проникшая через окно тишина.

Дети боялись произнести хоть звук или зашелестеть страницами. Юрка, сидящий за одной партой с другом Васькой, втянул голову в плечи. Тишина давила ему на затылок. Как только цоканье каблуков Есении Александровны стихло в коридоре, в ушах зазвенело.

За три месяца дети привыкли к дождю, что лил везде и всюду. Они засыпали и просыпались под барабанящие по крышам капли, то и дело протирали запотевшие стёкла, перепрыгивали через хлюпающие у порогов тряпки — и вдруг образовалась пустота, которую не заполнить.

Васька растёр пальцами виски и грохнул руками по парте. Все вздрогнули. Юрка, подавив мимолётный испуг, схватил учебник и что есть мочи швырнул его об пол.

— Харэ! — закричал Васька ученикам, — Пошумим! С ума сойти м…

Его крик потонул в грохоте: ученики забарабанили ногами, зашуршали бумагами на учительском столе, даже отличница Катька завизжала и заелозила ногтями по брезентовой курточке. Беспорядочный шум быстро вошёл в единый ритм. Васька забрался на скамейку и стал изображать дирижёра:

— Ладонью! Топнем! Левой! Правой!

Через пару минут на крик прибежала Есения Александровна. Дети примолкли. Сама ещё не до конца привыкнув к тишине, Есения Александровна заговорила:

— Ребята, хорошие новости. Михаилу Сергеевичу позвонили из Совета и сообщили, что тучи ушли на север к шведам. В связи с этой радостной новостью Михаил Сергеевич распорядился отпустить вас из школы пораньше.

Ученики загалдели.

— Тише! Пожалуйста, тише! — Есения Александровна двинулась вдоль парт, — Проведите время с пользой! Помните — дождь может вернуться!

Юрка с Васькой набросили на себя дождевики, кинули учебники в портфели и вылетели из класса. В холле толкались мелкие. Они не решались выйти на улицу без взрослых.

— Ну-ка, разойдись! — Васька подбежал к двери и рванул её на себя.

Друзья спрыгнули с крыльца и понеслись к футбольному полю. Натуральная поляна сгнила в первую же неделю дождей. Тогда отцовский комитет школы собрался на субботник: в раскисшую почву вколотили сваи, укрепили фундамент и за пару недель надстроили второй этаж. На бетонные плиты постелили искусственный газон из разрушенного спортивного комплекса, растянули навес, правда, немного не рассчитали: один из штырей разболтался, брезент обвис и лопнул от скопившейся за ночь воды. Левая штрафная площадь снова превратилась в кисель. Навес укрепили, подпёрли где надо, даже договорились построить бетонную крышу, но не успели — умер завхоз.

— Рехнуться! Я как-будто похудел. — Васька попрыгал на месте, — Чувствуешь, Юрец?

Юрец чувствовал. Он словно скинул с плеч мешок или гирю, до того легко было ступать по газону. Казалось, что тело — воздушный шарик на верёвочке, который никак не может совершить последнее усилие, порвать нитку и улететь высоко-высоко.

— Слушай, а пошли на Котлован? — Васька пнул слежавшуюся траву, — Вдруг вода ушла и мы найдем там клад коренных?

Юрка помотал головой:

— Не-не, ты чё! Меня дед потеряет. Он туда ходить запретил!

Дед каждый день встречал Юрку после уроков. Говорил, что разминает больные ноги, но Юрка давно понял — дед просто переживает за него, беспокоится.

— Да ты гонишь! Он придет часа через три, не раньше. Чё, ждать его будешь?

— Наверное… Можно мяч погонять.

— Да ты быстрее сам дойдёшь! Давай, не ломайся, погнали!

Юрка огляделся по сторонам. Котлован полюбился общинным мальчишкам полгода назад. Разрушенный торговый центр манил укромными уголками, манекенами и мистической атмосферой. На Котловане играли в войнушку: брали манекены в плен, возводили баррикады или устраивали чемпионат по бросанию камней в цель.

Когда начались дожди, дед с отцом запретили Юрке ходить на Котлован. Фундамент могло размыть, да и прыгать по развалинам было опасно. Если дед узнает, что Юрка ослушался, то влепит ему леща. Или того хуже — запрёт в комнате на выходные.

Васька прочёл Юркины мысли и хлопнул его по спине:

— Да не узнает твой дед, не боись. Мы ж не маленькие! Что нам, по семь лет? Ну?

Юрка молчал. Васька ухмыльнулся, покрутил головой и заметил стоящего у забора Глеба. Глеб учился на год младше. Целыми днями он околачивался возле школы — прятался от бесконечных скандалов, которые устраивал пьяница-отец.

— Ладно, кисни тут, ждунишка, — Васька поднял с газона рюкзак и закинул его за спину, — я вон с Глебосом пойду. Глеееб!

Васька побежал к забору, размахивая руками. Глеб слез с камня, под которым он ковырял что-то палкой и побрёл навстречу.

Юрка зажмурился. Ладно… Отдавать друга Глебу не хотелось. И чего он боится, в самом деле? Дед приказывал не ходить в дождь — он и не ходил (почти). А теперь дождя уже нет, правильно? Значит, можно идти куда хочешь.

— Пацаны! Подождите, я с вами! — крикнул Юрка и понёсся к друзьям. Васька издевательски похлопал ему издали.

Мальчишки пролезли через дыру в заборе и ступили сапогами на тропинку, выложенную из бетонных плит. Васька поднял с земли палку и размахивал ей, словно мечом.

— Говорят, это коренные наколдовали, чтобы дождь закончился. — сказал Глеб.

— Херня! — Васька сильно махнул палкой, — Они дегенераты, какое там колдовство?

— Так чё ж ты тогда веришь в их клады?

— Так потому и верю, что идиоты! Вот ты, Глебос, нормальный?

— Да. Нормальный.

— А стал бы ты прятать клад в Котловане, который легко может затопить водой?

— Ну… Нет.

— Вот и я бы не стал! А эти придурки спрятали.

Васька со всей силы ударил по бетонному столбу палкой и она разлетелась на кусочки.

— Ээээ, трухля! — засмеялся Васька.

Тропа уткнулась в проспект. Асфальт испещрили траншеи-ливнёвки. Обычно они не справлялись с потоком воды, но сейчас лужи блестели лишь в ямах. Юрка ковырнул асфальт носком сапога.

— Вода точно ушла. Хотя бы чуть-чуть.

Мальчишки перебежали проспект и направились к Котловану. Территорию вокруг развалин давно перекопали, жители общин искали здесь клады коренных — так в народе называли людей, рождённых в Петербурге. Коренные жили за Котлованом в панельной высотке, не относились ни к одной из существующих общин и не обладали правами.

— Дед говорит, что на Юге коренных сделали рабами. Можно поймать какого-нибудь оборванца и продать туда за деньги, — Юрка добежал до пожарной лестницы, ведущей на второй этаж и полез наверх.

— У южан не забалуешь! — ответил Васька.

— Наши ж дрищи! — Глеб ухватился рукой за ржавую ступеньку, — На юге куча фабрик, там здоровые в цене.

— Не знаю. Может, откармливают…

Юрка подал руку друзьям и по очереди подтянул их наверх.

Первые два этажа торгового центра разрушились не до конца, пол и несущие стены остались невредимыми, вода лишь выдавила окна и разъела ржавчиной эскалаторы. Мальчишки подошли к краю атриума и поглядели вниз: первый этаж затопило до краёв, но гора металлолома поднималась над поверхностью, переплетаясь с несущими балками и обломками плит. Когда-то общинники свозили сюда разный хлам, расчищая места под поля и новые постройки.

— Ну что, пацаны, за дело? — предложил Васька.

— Да ну его… Может, пойдём? — Глеб подозрительно посмотрел на друзей — Что мы тут найдем в этом хламе?

— Х-ха! Чё, Глебос, зассал? Вон, бери пример с Юрца! Меньше слов, больше дела!

Юрка, не дожидаясь друзей, подобрался к краю. Наверху груды валялась железная балка, под ней явно что-то поблёскивало. Предмет смахивал на сундучок.

— Эй, смотрите! — Юрка подозвал друзей и ткнул пальцем в сторону сундука, — Кажись, коренные действительно дебилы. Оно?

Васька с Глебом пригляделись.

— Это клад. Сто процентов, клад. — Васька упёр руки в бока, — Надо лезть за ним, пацаны. Кто полезет?

— Юрка увидел, пусть он и лезет. — Глеб сделал два шага назад, — Мне чужого добра не надо.

Юрка заметил, что Глеб побледнел. Дед, всё же, прав: трусость — тяжкий грех мужчины.

— Справедливо. Да и ты, Юрец, самый длинный из нас. — Васька развёл руки и измерил Юрку в высоту, — Надо только тебе страховку какую-то придумать.

Васька осмотрелся и поцокал языком. Описав полукруг, он двинулся к дальней стене, перелез через поваленный столб и порылся под ним рукой.

— Ага! Есть. — Васька достал моток проводов, — Зимой ещё заныкал. Иди-ка сюда.

Васька размотал провод и обвязал им Юрку, туго-туго затянул узел на груди и подёргал. Другой конец сунул в руки Глебу:

— Держи крепче! Я сейчас камень притащу.

Он вернулся к столбу и, пыхтя, подтащил валун.

— Значит, так. Мы с Глебом упрёмся ногами в камень и натянем провод, а ты пробирайся к кладу. Если начнёшь падать, то хватайся руками, а мы потащим. Не упадёшь. Усёк?

Юрка потрогал провод руками.

— А не порвётся?

— Не должен. Отец рассказывал, что в войну на таком с третьего этажа спускался. — Васька обмотал провод вокруг руки несколько раз, — Давай, бро, становись богачом!

Юрка ступил ногой на балку и перенёс на неё вес тела. Балка не шевельнулась. Немного подождав, он полностью встал на опору и приставным шагом двинулся к обломкам трактора, под которыми лежал сундук с драгоценностями.

— Юрок, ну как? Не шатает? — Васька вытянул голову, чтобы рассмотреть друга получше.

— Да вроде нет… — Юрка сделал ещё пару шагов, — Вы там держите? Что-то не чувствую.

— Держим-держим!

Васька натянул провод покрепче. Юрка схватился за край кабины. Металлолом заскрежетал. Юрка замер.

— Шатнуло? — крикнул Глеб из-за спины Васьки.

— Немного! Но я уже почти… — Юрка опустился на колено и схватился правой рукой за провод, — Держите крепче, я сейчас уже достану!

Юрка поглядел на блестящий предмет. В темноте трудно было различить, что это и сколько оно весит. Юрка сунул руку в дыру и попробовал дотянуться до клада. Не хватало пары сантиметров. Он дёрнулся, но тело не сдвинулось с места. Друзья крепко удерживали провод.

— Отпусти немного! Не хватает!

Васька отпустил пару мотков с руки и Юрка почувствовал, что давление на грудь ослабло.

— Ещё?!

— Ща!

Юрка лёг грудью на балку и потянулся за кладом изо всех сил. Пальцы коснулись чего-то холодного. Васька, чувствуя натяжение, припустил провод ещё немного.

Юрка дёрнулся, пытаясь схватить сундук за ручку. Его качнуло и он судорожно схватился за порог тракторной кабины. Порог хрустнул, балка с диким скрежетом поехала вправо и вниз.

— А-ап!

Тельце Юрки соскользнуло с балки и под загробный скрежет железа он провалился вниз, провод рванул от испуганных мальчишек в котлован и обжёг им руки, кабина осела, придавила Юрке горло. Клад ударил его по лбу и, перевернувшись, застрял рядом.

— Идиот, дебил, ты чего его не держал! — заорал Васька на Глеба, — Ты чего верёвку не держал, даун!

— Сам ты даун, я держал! Это ты его с руки размотал!

— Я длину травил!

Васька подбежал к краю, лёг на живот и сложил руки у рта:

— Юрооок! Ты живой?

Юрка дышал отрывисто, резко и быстро, пытался успокоиться, замереть и не шевелиться. Руку, которой он тянулся за кладом, ломило.

— Юркааа!

— Я… Я жиии… — попытался закричать Юрка и сморщился от боли.

— Юр, не молчи!

Юрка нащупал левой рукой железную палочку, сжал её в кулаке и, терпя боль, постучал по развалившейся кабине. Он хотел издать грохот, по которому Васька поймёт, что он жив и позовёт на помощь, однако, вместо грохота раздалось лишь постукивание.

— Шевелится. Может, жив, а, может, конвульсии. Надо на помощь звать. Слыш, дебил! — Васька поднялся с пола и повернулся к Глебу, — Погнали за помощью!

Глеба не было на месте. Васька чертыхнулся.

— Юрок, держись! Я сейчас кого-нибудь позову! — крикнул он в яму и бросился прочь.

Спустившись по лестнице, Васька огляделся. Глеб убегал по тропинке в сторону дома. Васька сплюнул и рванул к школе.

У Юрки закружилась голова. Кабина вжала её в нижний слой металлолома и впилась краями в горло. Стараясь не шевелиться, Юрка скосил глаза на клад. Никакой это не сундук… Рядом валялся раскрытый чемодан с металлической пряжкой. Сквозь налипшую грязь виднелся молоток и какой-то полумесяц. «Интересно, почему она не заржавела?» — подумал Юрка и кашлянул.

Горло пронзила боль. Юрка стерпел и не закричал. Закричишь — станет ещё больнее.

Главное, чтобы не начался дождь, а то Котлован снова затопит и Юрку уже не найдут. Он попробовал пошевелить головой, но ничего не вышло. Если он поворачивал голову направо, то упирался лбом в какую-то железяку, с противоположной стороны в щёку впилась разбитая фара. Юрка почувствовал, как струйка крови стекла под воротник дождевика.

Васька добежит минут за двадцать. Пока найдет взрослых, пока они соберутся… Часа через полтора придут. За полтора часа дождь не вернётся. Есения Александровна говорила, что дождь ушёл далеко, куда-то к шведам.

По темени ударила капля. Юрка дрогнул и закатил глаза. Сквозь прорехи в металлоломе виднелось пасмурное небо без густых туч.

Ударила ещё одна. Терпя боль от впившегося в щеку стекла, Юрка чуть-чуть повернулся влево и увидел проходящую над ним трубу. Водопровод. Его проложили коренные и гнали из Котлована дождевую воду к себе в колодцы. Прямо над Юркой виднелся неровный шов, который дал течь. Капли набухали и падали вниз, приземляясь на бритый Юркин затылок. Он попытался вытащить руку из под кабины, чтобы натянуть на голову капюшон, но рука не шевелилась.

Быстрее, Васька, пожалуйста… Кап. А ведь отец говорил не ходить сюда, обещал выпороть! А если парни испугались и убежали? Кап. Дед всё равно придёт. Дед поможет, только бы Васька его отыскал. Кап. Дед знает про Котлован!

— Деда, — прошептал Юрка, — Помоги мне, деда.

Кап.

На улице стемнело. Васька к тому времени добежал до школы, но она была закрыта, даже сторож ушёл куда-то. Тогда Васька кинулся к проспекту и побежал в сторону общины. «Ничего. Дед за Юркой точно пойдёт, а он одной дорогой ходит», — думал Васька, несясь изо всех сил по Богатырскому.

Капли молотили Юрке прямо в череп, становясь звонче и тяжелее. Юрка пытался забыться, подумать о чем-нибудь отвлечённом, но вода сбивала его с толку, постоянно кап ставя точки там, где он не кап хотел.

Фонари не горели, Васька бежал чуть ли не на ощупь. Люди разошлись по общинам, патрули не попадались. Патрульные в последнее время вообще не осматривали смежные территории — экономили солярку.

Капли дребезжали, вены на юркиной шее набухли, хотелось закричать что есть сил, но было больно. Юрка чувствовал кап как стекло рвёт щёку, как кап стынут его губы, как железяка справа, в которую он вжимался все сильнее и сильнее, проминает череп.

Васька задохнулся и встал отдышаться около поворота. В груди колотилось сердце, ком в горле отдавал горечью в рот. Ваську замутило, закружилась голова. Васька глубоко вдохнул несколько раз и рванул дальше. Юрка пытался вжаться в металлолом всем телом, кап снизить давление кабины, кап Васька что есть мочи прорывался сквозь тьму и дурноту в сторону общины, Юрка набрал воздуха в сдавленные легкие кап, Васька закашлялся и его ноги заплелись на повороте, Юрка мысленно связал свое тело в узел, Ваську повело влево на полосу кап кап Юрка захрипел «по-мо-ги-те», Васька споткнулся и впечатался в пыхтящий на него из-за поворота «сапожок».

Кап.

Юрке в затылок вошла длинная, острая игла. Окоченевшие руки задёргались и он, застонав из последних сил, провалился в темноту.