Сошников — Уроборос
прозаэссеконтакты
рассказы разных бед

Уроборос

— Это всё не ново, Юрий Борисыч. Вы вспомните двадцатый век — после революции, допустим. Там и профессора пускали жильцов в квартиры.

Бывший зав.кафедры Юрий Борисович Пробросов с доцентом Василевским добрели до конца аллеи и встали у поребрика, отделявшего нарисованную с утра дорожную зебру от перетёртого, бледного на её фоне гравия.

— Да что мне твои профессора. —Юрий Борисович поморщился, — Я прекрасно помню про профессоров. Да вот только ложусь спать и всё равно немного боязно. Два таких кабана в квартире.

— Ну не пускали бы. Нашли студенток.

— Станут студентки жить с одиноким стариком.

— А с кем им жить? С молодым мужиком? — хохотнул Василевский.

— С бабушкой какой-нибудь. Не знаю. Ладно, всё равно кроме этих парней никто не позвонил, а дольше тянуть уже было накладно.

— А дочка что? Не помогает?

— Позвонила бы — уже хорошо.

— Совсем туго?

— На основные нужды хватает. Но жизнь ведь, Алёша, состоит не только из нужд.

Василевский покачал головой.

— Иногда думаю — и хорошо, что Лена убежала. А то как бы я к ней двух студентов подселил?

— Да ну уж! — Василевский махнул рукой, — Любите вы накрутить, Юрий Борисыч.

— Наверное.

— Лежите ночами и представляете, как они за ней гоняются по квартире, пытаются изнасиловать.

Юрий Борисович отвернулся.

— Я давно вас раскусил,— Василевский прищурился.

— Ладно, перестань. В конце концов, что мы только обо мне. Как под микроскопом. Что там на кафедре?

— Что-что. Без вас тяжело. Эта Паунова…

— «Молодая кровь». Эпоха перемен.

— Да каких перемен! Все перемены остались в школе. И она вместе с ними.

Свернули налево.

— Представляете, даёт студентам уроки патриотического воспитания, рассказывает им про ужасы нацизма. Чуть ли не силком тащит в Бессмертный полк. Какие, говорит, вы тогда историки?

Юрий Борисович шагал, улыбаясь.

— Делааа...

— Сидит пол-группы троцкистов… Они после пар по квартирам прячутся, «Преданную революцию» обсуждают, а она им патетику из телевизора.

— Это какой курс?

— Третий.

— Самый бунтарский возраст.

— А я о чём.

Юрий Борисович и Василевский остановились у горла арки. Из двора-колодца веяло прохладой и, одновременно, портя приятное ощущение, застарелой мочой. Юрий Борисович всмотрелся вглубь двора.

— Слушай, Лёш. Не хочу что-то домой. Давай ещё пройдёмся?

Василевский кивнул и указал рукой в сторону канала.


Неокрепшее ещё солнце улизнуло за горизонт, в центре похолодало. Арка, манившая прохладой, растеряла последние преимущества — к тому же, старый дворник-узбек не вытащил утром контейнер к дороге, мусоровоз не опрокинул его себе в кузов и теперь куча пакетов развонялась кислятиной на весь двор. Жители не ругались — знали, что узбек часто мучается болью в спине и отлёживается пластом у себя в каморке.

Неподалёку от этой каморки, где дворник сверлил взглядом стены от боли, скуки и тоски, топтались Саня и Олег.

— Я те говорил — лучше у пацанов заночевать. Чё они, две койки в общаге не найдут?

— Да не ссы ты! — Саня ткнул пальцем вверх, указывая Олегу на окно третьего этажа, — Видишь, свет в комнате горит. Он не спит ещё.

— Да он, похоже, никогда не спит. Я как в толчок не выйду — свет включён.

— Ну а чё тогда? Пошли, зайдём тихонько.

— Да хз. Скажет завтра, мол — вещи в руки…

— Олег, мы не общаге! — Саня дёрнул друга за рукав, — Тут нет режима! Мы арен-да-то-ры! Когда хотим, тогда и приходим.

Саня двинулся к двери подъезда.

— Тем более, это. Мы почти трезвые. Скажем, что на свидание ходили.

Олег поплёлся следом. Лязгнула дверь парадного и друзья погрузились во тьму — на первом этаже перегорела лампочка. Саня ухватился рукой за перила и двинулся вверх, проверяя ногой каждую ступеньку, прежде чем перенести на неё вес тела. Каменная лестница давно уже превратилась в накатанную горку и днём, когда при свете видна была её фактура, напоминала своим блеском вылизанные морские камни. От старости у ступенек стёрлись углы.

Позади Сани раздался грохот и матерки.

— Ты чё?

— Упал.

— Ну Олег, ну ёпт!

— Да тут темно просто.

На третьем этаже лампочка не перегорела, но отрывисто моргала, отчего площадка напоминала морг из фильма ужасов. Саня достал ключи и обернулся к Олегу. Друг потирал ногу чуть ниже колена.

— Фигня. Шишка, — сказал Олег, заметив Санин взгляд, — Завтра пройдёт.

На каждом обороте замок громко щёлкал. Стиснув зубы, парни зашли в прихожую и стянули с ног кроссовки. В квартире было так же темно, как и в парадном, лишь полоска света падала на паркет из-под двери дальней комнаты.

— Тихонько, — шепнул Саня Олегу и двинулся в комнату напротив.

Паркет предательски трещал. Дверь предательски скрипела. Выключатель предательски щёлкнул, Да и свет предательски моргнул.

Юрий Борисович не вышел. Конечно, следовало сделать арендаторам замечание — при заселении они договорились не шуметь после десяти, а парни сначала грохнули ботинками, затем поскрипели паркетом, долго что-то бубнили у себя в комнате. Однако, позднее возвращение жильцов обрадовало пенсионера: вернувшись с прогулки, он расхаживал по квартире до самого вечера, пил чай и громко разговаривал с сестрой по мобильному. В глубине души Юрий Борисович надеялся, что новые жильцы каждый день будут уходить рано утром, а возвращаться поздно ночью, исключительно чтобы поспать. Это было бы замечательно.

Надежды Юрия Борисовича сбылись. Саня с Олегом всеми днями носились по городу, пытаясь заработать денег. Оба они выросли в Саратове и обожали русский рэп. В семнадцать лет, наслушавшись Смоки-Мо, Крип-а-Крипа и Krec, поехали «в Питер» — надеялись записать демку и пробиться в рэп-тусу. Ради бесплатного жилья поступили в никому не нужный университет на никому не нужную специальность. С рэпом в итоге не сложилось — то ли не хватило таланта, то ли не нашлось нужных знакомств. Возвращаться обратно не захотелось. Кое-как получили диплом, в честь чего родители прислали им небольшие подъёмные, на которые парни сняли у деда комнату на двоих. Теперь нужно было встать… нет, не встать — вскочить на ноги.

Работать на дядю Сане не улыбалось, поэтому он тут же замутил бизнес: скупал через Авито.Доставку недооценённые гаджеты в регионах и через неделю продавал местным на тысячу-полторы дороже. Тема так себе. Люди не дураки, быстро пронюхали о новом способе доставки. Тогда Олег предложил освоиться на сервисе «Will you do?» или, как друзья называли его между собой, «Два Пэ». «Принеси-Подай».

«Два Пэ» был прост до безобразия и представлял собой фриланс-биржу мелких заданий. Отвезти вещи на примерку, избавиться от старого холодильника, доставить цветы Ольге Вадимовне в департамент чего-то-там... Парни брались за всё, что не требовало особых навыков.

Чаще всего заказчики вели себя равнодушно. Однако, попадались и снисходительные мудаки.

— Чё, студенты? Шабашите? — спрашивал какой-нибудь деловой кабанчик, протягивая парням папку с документами или бандероль, — Ничё-ничё! Я тоже так начинал.

— Уже отучились! — огрызался Саня.

Его бесило, что из-за смазливой внешности Олега друзей частенько принимали за щеглов. Именно поэтому Саня старался выглядеть постарше: отращивал бороду, сменил кроссы на туфли, а джинсы — на классические брюки, подарил себе на день рождения реплику солидных котлóв.

Наверное, из-за наивного личика эти козлы и выбрали Олега. В апреле, когда природа неожиданно откатилась к зиме и рассыпала поверх грязи мелкий снег, заказчик с «Два Пэ» в пальто, облитый какими-то приторными духами, попросил Олега отвезти сто одну красную розу на Коменду. Деньги предложил немалые — две тысячи рублей. Олег засомневался на миг, но потом заметил в кошельке парня стопку рыжих банкнот и успокоился. Для такого пушистого клиента скорость доставки и аккуратность важнее цены.

Олег отыскал у Чкаловской каршеринговый Хёндай и покатил до адреса. Девушка мажорика жила на Богатырском проспекте. Её дом отделял проспект от заросшего деревьями двора, в середине которого стояла заброшенная школа. Руины расползлись по территории и двор выглядел апокалиптично. Олег запер машину, отыскал нужную парадную — и, как только обогнул голый ещё палисадник, ему перегородили дорогу два мужика в кожанках.

— Здравствуйте, молодой человек, — произнёс один из них, коренастый и со шрамом на лбу, махнул перед лицом Олега корочкой и тут же спрятал её в карман, — Можно ваши документы?

— А в чём, собственно, дело?

— Документы предъявляем, — вместо ответа потребовал второй мент, бледный и гоповатый.

— Ничего предъявлять не буду, — буркнул Олег и сделал шаг в сторону парадного.

В следующее мгновение Олега крутануло и он шмякнулся грудью об асфальт. Коренастый заломал ему руки за спину, запястья стиснули наручники. Олега дёрнули вверх — так резко, что от боли из него вырвался вскрик.

— Щас ты у нас довыделываешься. — бросил Олегу в спину гоповатый.


В тот же день Саня вернулся в комнату рано и злой. Его земляк, с которым они заобщались в университетской качалке, купил на свалке две тысячи крышек Кока-Колы, Пепси и прочей газированной лабуды. Зная, что Сане нужны бабки, знакомый позвал его помогать. С самого утра они отмывали помойную жижу водой из шланга, заливали её моюще-пенящим, ополаскивали хлоркой, затем сушили пробки на солнце. Вечером планировали сесть за ноуты: набивать конкурсные коды с обратной стороны крышек в эксельку и написанным заранее скриптом искать призовые комбинации, но так умучались с чисткой, что перенесли набивку на завтра.

Олег лежал на кровати и не шевелился, лицо прикрывало влажное полотенце.

— Чё, всё же решил помереть? — буркнул Саня.

— Хорошо бы.

— Тоже по нулям?

Саня взял с полки рулон мусорных пакетов, оторвал один и пару раз встряхнул. Сунул внутрь толстовку, футболку и брюки. От одежды попахивало тиной и химикатами.

— Выбрасываешь? — спросил Олег, поднимаясь с кровати.

— Завтра опять копаться. Смысл стирать? Только порошок переводить. У тебя голова что ли болит?

Олег исподлобья взглянул на Саню.

— Слушай, — сказал он, убрав полотенце за спину, — Сань, б-беда.

Сразу же после разыгранного спектакля менты потащили Олега в тачку. В салоне сидели два жлоба в спортивных костюмах. Менты представили их понятыми, жлобы в ответ ухмыльнулись, отчего Олега окончательно сковал страх. Коренастый стал обыскивать задержанного, демонстрируя понятым бытовой хлам из его карманов: шариковую ручку, просроченный проездной, зажигалку со встроенным фонариком. Его гоповатый напарник, между тем, заглянул внутрь букета, перевернул его и потряс. На асфальт шлёпнулся брикет, перетянутый изолентой.

— Это что у тебя? — спросил мент.

— Не знаю, я курьер, я этот букет на адрес вёз, — нервно начал рассказывать Олег.

— Курьер, говоришь. Мы уже поняли, что ты курьер, — перебил его коренастый.

Менты закончили досмотр и засунули Олега в тачку. Понятые сели следом. Менты пристегнули Олега наручниками к потолочной ручке и остались снаружи покурить.

— Чё молчишь, как терпила? — обратился к Олегу один из понятых, — Предложим им денег. Все так делают.

Потом понятые расписались в бумажках и ушли. Олегу показалось, что менты на прощание пожали понятым руки, после чего коренастый сел за руль и поправил зеркало заднего вида так, чтобы хорошо видеть Олега. Его напарник сел рядом с Олегом, который, заикаясь, попросил не везти его в отдел. Менты рассмеялись. Олег сказал, что его подставили, но и на этот раз не встретил понимания. Тогда Олег выдавил из себя фразу «я отблагодарю». Менты переглянулись. Гоповатый ударил Олега под дых. Пока Олег хватал ртом воздух, как лягушка, коренастый спросил, куда ехать. Олег проквакал адрес старика.

По приезду поднялись в квартиру. Олег отдал ментам весь общак, тридцать тысяч рублей. Два месяца аренды это тесной комнатёнки.

Менты, увидев тридцать тысяч, разозлились. Вернулись в тачку, где Олег снова огрёб под дых, а также получил из бардачка свой мобильный телефон и приказ прозванивать знакомых. Бывший одногруппник Кирилл, ботаник и сын мутного коммерса, согласился занять ещё тридцатку. Менты не успокоились, кричали, что за такую мелочь они даже в нормальную камеру переночевать не пускают. Съездили к Кириллу, после чего навешали Олегу для убедительности лещей. Паспорт, портмоне, ключи от квартиры оставили себе. К завтрашнему дню нужно собрать ещё сорок тысяч.

Саня сидел, обхватил голову руками.

— Они точно показывали тебе удостоверение?

— Да. К-какое-то.

— Пиздос. Заработали.

Саня лёг на соседнюю кровать и отвернулся к стене. Лежал так минут пять или даже больше. Всё это время Олег смотрел на него.

Пружины скрипнули, Саня встал и пошёл в сторону кухни.

— Вещи собирай. Надо с хаты ломиться.

Но Олег не двинулся с места. На его глазах проступили слёзы. Олег ненавидел себя за эту слабость. Из-за родительской ругани он с детства боялся криков; рос, рос, натыкался на агрессию и каждый раз его нутро предательски дрожало, ноги становились ватными, отказывали колени. Слёзы копились в уголках глаз, отчего Олег начинал злиться на самого себя и переставал злиться на обидчика. Ему не помогли ни панкующая юность, ни занятия боксом на пятом курсе института. Слёзы и мандраж, мандраж и слёзы.

— Тут такое дело…

Саня переступил порог комнаты и протянул Олегу распечатанный конверт. Олег взял его в руки и заглянул внутрь — в конверте лежала нехилая стопка пятитысячных купюры.

— Это что?

— Я тут пару дней назад разведку устроил, пока старика не было. Вот, нашёл его заначку.

— И чего?

— Всё равно сваливаем. Сунем в конверт нарезанной бумаги. Пока он очухается…

— Не-не, Сань! Ты чё, — Олег протянул конверт обратно, — Я не вор.

— Ну, значит, посидишь с ворами! Выбора у тебя всё равно нет.

Саня вырвал конверт из рук Олега и сел пересчитывать купюры. Олег стал не глядя кидать вещи в сумку из ящика комода.

— И сколько там? — спросил Олег.

— Почти триста штук.

Качая головой, Олег дошёл до ванной. Сложил в пакет щётку, зубную пасту, одноразовую бритву. Взглянул на себя в зеркало и вернулся в комнату. Саня утрамбовывал вещи в чёрную торбу.

— Сань, нам надо отпечатки стереть.

— Чё?

— Отпечатки. Он же ментам нас сдаст.

— Не ссы, вернём. Подкинем. Откупим тебя, комнату новую снимем где-нибудь в области. Где потише.

— Сань.

— Да чё?

— Давай возьмём на ментов и на хату. Зачем нам всё?

Саня распрямился.

— Ну, как варик. Сорок ментам. Сорок пять на комнату. Первый месяц, последний, залог этот ебаный. Ну, пятнашку ещё на месяц жизни. Жрать-то надо. Итого сотка.

Саня достал из кармана джинс перетянутый резинкой рулончик налички и протянул Олегу.

— На, отсчитай и верни остаток обратно в конверт. Может, он вообще не заметит. А позже вернём. Письмо напишем, объяснимся.

— А куда класть-то?

— Пошли, покажу.

Саня проводил Олега в комнату к старику. Стену напротив входа занимал шифоньер со стеклянными створками, только вместо бабушкиных сервизов на полках стояли неровные стопки книг. Нашлось место и классике — парочке фотографий с загнутыми от времени углами. Олег присмотрелся: палисадник, худая женщина, седеющий уже хозяин в джинсовой куртке. Девочка в платье держит их за руки.

Саня сел на корточки и выдернул плинтус шифоньера.

— Вот сюда сунь ровно посередине, перпендикулярно стене. Лицом вниз. С фантазией у него не очень. Ещё бы в банку с крупой заныкал.

Олег кивнул. Отсчитывая купюры, его осенило.

— Сань, — крикнул он, — А зачем бабки ментам? Мы же съезжаем. Они нас не найдут.

Саня тут же прибежал в комнату и зашипел на Олега:

— Ты ещё в окно это крикни, идиот! Паспорт твой где? А? То-то же. Откупись и живи спокойно. А то найдут и чисто из принципа закатают.

— Ладно-ладно, чё ты. — Олег аж поёжился.

Собрав вещи, парни отыскали на кухне пару тряпок. Олег смочил их водой и тщательно протёр плинтус шкафа в комнате хозяина.

— Сань, они протухли уже, воняют, — придя в комнату, пожаловался Олег.

— Тебе что ли нюхать? Три тщательнее!

Отмыли все кружки, оттёрли столы, не забыли про дужки кровати, ручки межкомнатных дверей. Уходя, чуть не оставили на обувной полке две пары осенних ботинок. Со спортивными сумками через плечо сбежали по ступенькам парадного и тут же шмыгнули во дворы, стирая себя из памяти ботана-хозяина.

Юрий Борисович вернулся домой через два часа. Разувшись, обрадовался звенящей в квартире тишине, скрипу приоткрытой форточки, медленному танцу пыли в бликах майского солнца — но, зайдя на кухню, тут же заподозрил что-то неладное. Слишком чисто, как-то пусто и тревожно. В нос бросился неприятный запах старых тряпок. Юрий Борисович прошёлся по коридору, заметил приоткрытую дверь гостевой комнаты. Он рассмотрел скомканное постельное бельё и зияющий пустыми ящиками комод. Запах тухлятины преследовал его повсюду. В спальне солнце светило ещё ярче — лучи падали в угол комнаты, разбивались о стены, стекали пятнами на старый, подёрнутый пылью паркет. На полу у серванта кто-то сгрёб пыль по замысловатой дуге, как-будто специально прошёлся совком или…

Юрий Борисович упал на колени и заелозил пальцами по плинтусу. Плинтус не поддавался, не прошло и десяти секунд, как хозяин загнал под палец занозу от раскрошившегося по бокам ДСП. Наконец плинтус шлёпнулся на паркет, Юрий Борисыч сунул руку в дыру, достал конверт и, подрагивая, отогнул закрывающий клапан.

Заноза зашла глубоко. Набирая номер Василевского, Юрий Борисыч морщился от боли. Подташнивало. Василевский взял трубку не сразу, перезвонил аж через пять минут.

— Лёша! Здравствуй! Лёша! Они украли деньги. Представляешь, украли!

Василевский задал пару вопросов. Успокаивать не стал, приехал через сорок минут. Опёршись о подоконник, оглядывал кухню.

— Надо бы свежей тряпкой протереть.

— О чём ты, Лёша!

Юрий Борисович двигал по столу фигурку корвалола.

— Сколько там не хватает?

— Ста тысяч.

Василевский присвистнул.

— Я тебе вчера наврал. Я квартирантов нашёл, чтобы поскорее выкупить дом в Кузнечном. Да что там!

Профессор махнул рукой, но продолжил:

— Пять поколений в этом доме жили. А потом прадеда раскулачили. У него мастерская была при доме, три мужика на него работали. Бедных в баню пускал по воскресеньям, вещи им раздавал — не зачлось.

Жужжала первая в этом году муха.

— Пятьдесят тысяч оставалось отложить.

— Дешёвая земля какая-то, — невпопад ляпнул Василевский и тут же пожалел о сказанном.

Вот блин, угораздило же. Но Юрий Борисович, кажется, не обратил внимания.

— Так дачу же продаю.

— Полицию вызывать надо.

Юрий Борисович поднял глаза на Василевского.

— Вызовешь?


Шаверма на Московском проспекте завлекала посетителей запахом жареной говядины. Олег и Саня сидели за дальним столиком. Боров в халате срезал ножом подсохшее мясо. То ли жена борова, то ли его напарница долбила пальцем в подвисающий экран электронной кассы.

— Хороший всё же Валерка пацан, — сказал Олег, прожевав, — Даже не спросил, что случилось.

— Главное, чтобы в сумках не рылся. Давай, звони ментам. Чего тянуть?

— Ты думаешь, они визитку мне оставили?

— Мда.

— И как? В отдел идти?

— Иногда мне кажется, что ты реально баран.

Саня скомкал конверт из-под шавермы и отодвинул от себя поднос.

— Доел? Пошли тогда.

— А куда мы? — вытирая струйку соуса с тыльной стороны ладони, спросил Олег.

— Да заебало всё! Отдохнём. Заслужили.

Олег не спорил. Ему давно уже хотелось стаканчик-другой пивка.

Далеко не поехали, сели в соседнем баре «Победа». Быстро пролистав ламинированную брошюрку меню, друзья взяли триста грамм водки и тарелку солений. От горячих блюд отказались из-за только что съеденной шавермы и заодно порадовались собственной предусмотрительности.

Официантка принесла графин и две рюмки, поставила в центр стола блюдо в разложенными по кругу помидорками-черри и корнишонами, после чего удалилась, так и не ответив на тихое олегово «Спасибо».

— Чё это она?

— Принцесса, чё. Гонор работать мешает, — объяснил Саня.

Чокнулись. Саня выпил, не поморщившись, отщипнул из тарелки горстку капусты и сунул её в рот.

Официантка подходила к ним ещё трижды: уносила пустой графин, наполняла его на кухне самой дешёвой водкой, неспеша возвращалась. Над столом в её присутствии повисало молчание. С каждой рюмкой Олега клонило в сон; Саня же, захмелев, заказал солянку и хлебал её, загоняя хлебом в ложку куски колбасы. Получив счёт, Саня предусмотрительно вышел в туалет, снял со связки денег резинку и отсчитал в кабинке две тысячи рублей. Чаевых не оставили — не заслужила. Саня демонстративно собрал с блюдечка мелочь.

Олег предложил вернуться в общагу к приятелю Валерке, у которого соседи разъехались на майские по домам. Хотелось выспаться, набраться сил и всё же решить проблемы с ментами, но Саня закурил у входа в бар и вызвал такси.

— В какую общагу, ты чё, Олег! Сейчас поедем в одно место. Тебе там понравится.

И заулыбался.

Такси подъехало через пару минут. Водитель поглядывал на засыпающего Олега в зеркало заднего вида — ему казалось, что пьяному пассажиру плохо и он заблюёт салон автомобиля. Но Олег просто задремал и сквозь сон пытался угадать, куда же они едут. Олег чувствовал, что в этом месте творится что-то притягательное и незаконное одновременно.

И он был прав. Вывеска «Yes, boss. Джентельмен-клуб» под аркой говорила сама за себя. Парней встретил охранник в дешёвом костюме и неон с Алиэкспресса. Саня шагал в зал, расправив плечи. Официант указал им на мягкий, до неудобства, диван; играла негромкая музыка и Олег подумал, что именно так он себе и представлял стрип-клубы. Не хватало разве что сценического дыма.

В первые минуты ничего волнующего не происходило: официант подал меню, в котором привычная стоимость блюд и напитков была помножена на два; отдельным вкладышем на стол приземлилось «джентльмен-меню» — напитки для местных дам, их владельцы заведения умножили на три. Саня пробежался глазами по списку, не обращая внимания на цены. Уцепившись взглядом за Chivas, бросил официанту «Два по двести», после чего официант удалился, а Саня тут же уставился на сцену и даже не заметил, как официант поставил на столик два стакана с виски и подтаявшими кусками льда.

На сцене разворачивалась голливудская картина, искалеченная провинциальной реальностью. Полуголая девушка бродила вокруг шеста, периодически выписывая на нём корявые восьмёрки. Несмотря на стройную, вроде бы, фигуру, она всё равно не казалась Олегу привлекательной — возможно, из-за слишком вульгарного наряда и очевидной даже первому посетителю неуклюжести. Олег быстро потерял к девушке интерес и рассматривал посетителей. В углу сидела группа кавказцев, их стол был заставлен тарелками с едой и стаканами с пивом. Мужчины переговаривались между собой, не обращая внимания на шоу. Саня и Олег выглядели моложе остальных; около барной стойки стояли другие девочки и следили за гостями. Одна из них, брюнетка с размалёванным лицом, поймала взгляд Олега и двинулась к нему.

— Мальчики, скучаете?

Саня отвлёкся от шоу и перегнулся через Олега навстречу стриптизёрше:

— Возьми вон ту блондинку со сцены и подходите. Пообщаемся.

Девушка выученным движением развернулась и ушла обратно к сцене.

— А зачем? — растерянно спросил Олег.

— Как зачем? Пообщаемся. Повтори! — крикнул Саня официанту и показал на пустой бокал.

Стриптизёрши прицокали к парням через пять минут и уселись по обе стороны дивана. Саня тут же приобнял за талию блондинку. Олег никого приобнимать не стал — тёмненькая стриптизёрша сразу ему не понравилась.

— Мальчики, угостите нас чем-нибудь? — спросила тёмненькая по инструкции.

Саня нехотя потянулся к джентельмен-меню, выбрал там самую дешёвую позицию «Baileys: 550 руб.» и заказал две порции. Блондинка, в отличие от тёмненькой, не задавала прямых вопросов, а предпочитала болтать о мелочах.

— Знаете, я уже полгода ищу квартиру, в которой мне разрешили бы сделать ремонт, — говорила она, закатывая глаза, — мечтаю жить со своим ремонтом.

Саня убеждал её, что это вполне реально, даже за счёт собственника.

— А вы чем занимаетесь, мальчики? — спрашивала тёмненькая.

Олег морщился. Вопросы звучали корыстно.

— У нас небольшой бизнес, — как бы невзначай отвечал Саня, — Вот, отмечаем сделку. Что посоветуете выпить?

Девушки посоветовали набор шотов B-52. Официант тут же принёс пластиковый поднос, на котором стояли шесть рюмок с жидкостью кофейного цвета. Саня поджигал шоты зажигалкой, один раз засунул трубочку в уже горящий коктейль и не смог его выпить, потому что трубочка расплавилась. Олег тоже не отставал, пытаясь замаскировать смущение: влил в себя виски с растаявшим льдом, потом отпивал шоты по половинке и неизменно морщился на каждом чётном заходе (а всё потому, что B-52 делают слоистым; Олег выпивал сначала ликёр, а затем уже оставшуюся на дне водку). Тёмненькая смотрела на Олега не отрываясь — пока клиенты тратили деньги, её не заставляли танцевать на сцене. У Олега прошла голова, он чувствовал себя офигенно и даже захотел покурить, поэтому аккуратно вытащил из-под Сани трубку заказанного кальяна и начал пускать в сторону сцены дым, представляя, что хозяева клуба всё же потратились на дымовую установку.

— А вы братья? — спросила тёмненькая.

— Нет. А что, похожи?

— Не очень. Просто видно, что давно знакомы. А как тебя зовут?

— Олег.

— А твой друг сказал, что ты Егор.

— Врун!

Девушка натужно улыбнулась.

— Слушай, — решился спросить Олег, взглянув на тёмненькую, — А почему у вас тут не поставят такие установки с дымом? Ну, знаешь, машины. Красиво было бы.

— Ой, да у нас тут вообще ужас, — приблизившись к уху Олега, зашептала тёмненькая, — Работаем чуть ли не сутками, а знаешь, сколько нам со всего этого перепадает? — она показала пальцем на пустые рюмки, — Копейки.

Олег пожалел, что спросил.

— Хочешь, я тебе потанцую? — снова невпопад спросила тёмненькая.

Олег не захотел. Олег хотел остаться один, слушать, как Саня воркует с блондинкой и дымить в сторону сцены.

А вот Саня был не прочь развлечься. Договорившись о чём-то со своей спутницей, он отпустил её в сторону бара. К счастью, тёмненькая тут же ушла вместе с ней.

— Она сказала, я ей понравился, прикинь, — сказал Саня, схватив Олега за плечо, — Ща я схожу на приват, переговорю там с ней раз на раз. Поедем в сауну и трахнем их. В прошлом году Аркаша тут за полцены тёлок снял, зависал с ними потом до утра.

— Да я не особо хочу, Сань.

— Да ты чё, расслабимся! Сауны пустые, будний день, без проблем завалимся в эту… Не помню, как её, — откинувшись на спинку дивана, Саня полез в карман, — Короче, хочешь, Риточка и тебе потанцует?

— Не, я тут посижу. Закажи ещё пару шотов.

— Ну, не хочешь — как хочешь. Сиди тогда. Пойду расплачусь, они того. Закрываются через час.

Саня поднялся с дивана и побрёл к бару, вытаскивая на ходу рулетик с наличными. Олег хотел было крикнуть ему «Аккуратнее с деньгами!», но обернулся, увидел всё ещё сидящих позади кавказцев и решил не кричать. Мало ли.

Саня отсчитал деньги у стойки, охранник указал ему на дверь слева от бара. Олегу принесли ещё два шота. Эту порцию Олег проглотил махом, надеясь прогнать накатившую на него грусть — и, ощущая, как сладковато-обжигающая жижа стекает в желудок, понял, что переборщил. Кадык сначала плавно стёк по горлу в желудок, а затем резко подскочил вверх. Олег понял — всё, сегодня придётся блевать, иначе утром разболится голова, замучает сушняк и скрутит живот. Не страшно, Олег вызывал дядю Блёву после каждой пьянки: наливал в пустую полторашку кипячёной воды, пил до тех пор, пока его не выворачивало наизнанку, затем повторял процедуру. Идти за второй порцией кипячёной воды чаще всего не было сил и Олег наполнял полторашку прямо из-под крана. Наверное, пить воду из-под крана вредно, но в пьяном состоянии Олег о подобных тонкостях не переживал.

Воспоминания о принудительной рвоте не пошли Олегу на пользу, ядовитая волна бросилась из желудка в горло. «Наверное, лучше тут» — решил Олег, встал и поплёлся к охраннику, отмахиваясь от кальянного дыма руками. «Как спросить-то?» — думал он, фокусируя зрение на плитке под ногами, — «Извините, где у вас туалет? Или почётче?»

Но охранник уже не стоял у бара. Дверь в приватную комнату была приоткрыта, изнутри донеслись возмущённые крики Сани:

— Два с половиной рубля — и пощупать нельзя!? Руки убери! Баран!

Олег на мгновение позабыл о тошноте и подошёл поближе.

— С-Саня!

— Олег! Вызывай ментов! — дверь распахнулась и ударилась о стену, — Эти суки нас развести пытаются!

Из комнаты вывалился Санёк, которого держал под мышки охранник. От мокрых брюк Санька отклеились несколько пятитысячных купюр и шлёпнулись на пол.

— Забирай своего друга и уёбывайте отсюда! — рыкнул охранник и толкнул Саню на Олега.

Саня налетел на друга, но устоял и сразу же развернулся:

— Ты чё, охуел!

И бросился на амбала.

Охранник уложил Саню с одного удара. Правда, Саню в таком состоянии уложил бы даже Олег. Саня часто получал пьяным по роже, так что Олега больше испугали разбросанные деньги — он кинулся к ногам охранника подбирать купюры, но охранник расценил его движение иначе и ударил Олега под дых на противоходе. В эту же секунду ядовитая жижа, бродившая в пищеводе, обожгла глотку и вырвалась наружу. Олег заблевал охраннику брюки, пол вокруг и даже немного — Саню, лежащего рядом лицом вниз.

К ним сразу же подлетели сидевшие позади кавказцы, схватили задыхающегося Олега за шкирку, поволокли куда-то по липкому полу. В нос ударил ночной воздух и в то же мгновение стало очень больно, потому что его, а затем и Саню спустили с крыльца. Ладони проехались по асфальту, голова загудела пуще прежнего. Пьяный, нокаутированный Саня от удара об асфальт пришёл немного в себя — и, прижимая к животу явно сломанную руку, бормотал проклятия в адрес «светлой суки и того… этого… ну, хуя».


Танцовщицы Маргарита и Лилия, которых на самом деле звали Леной и Гульнарой, ползали по приватной комнате и собирали вымокшие пятитысячные купюры. Девчонки планировали просушить деньги и разделить на троих с охранником Вовкой — всё же, пьяные лохи испортили ему брюки, ботинки и настроение.

Как только лох посмелее оказался в привате, он протянул Ленке наличные и распорядился принести бутылку шампанского. На обратном пути Ленка включила трэп и сразу же начала раздеваться, надеясь оттанцевать положенные пять минут и пораньше свалить со смены. Лох с хлопком открыл бутылку и поманил Лену пальцем. Она уселась ему на колени, лох тут же достал из кармана рулон денег, порвал резинку и стал осыпать Лену купюрами, крича что-то нечленораздельное и наглаживая стриптизёрше задницу.

— Замучаешься потом собирать, — прошептала она лоху на ухо.

— Для меня это бумага!

Лена извивалась, а лох тем временем скользнул рукой куда не следует. Лена аккуратно отстранилась, но лох цепко схватил Лену за промежность.

— Да ладно, чё ты. Я ж тебе понравился. Поехали с нами в сауну. Отдохнём.

Лена попыталась соскочить с колен дерзкого клиента, но он с силой прижал её к себе и с криками «Родео!» начал поливать их шампанским из бутылки. Лена завизжала и затрясла поднятой вверх рукой. Охранник Вовка, наблюдавший за танцем по скрытой камере, тут же ворвался в комнату, вытащил лоха в коридор, где его дожидался пьянющий друг… В общем, даже вспоминать не хочется.

Справедливость-справедливостью, но упавшую под кресло стопку наличных Ленка сразу же засунула в трусы. К счастью, ни Вовка, ни Гуля не заметили, что пьяный лох обронил бóльшую часть денег на пол, по комнате разлетелось меньше половины. Эти купюры собрали достаточно быстро и разложили в раздевалке на батареи, развесили по дверцам шкафчиков.

— Жалко, блин, десять штук, — пожаловалась Гуля, оттирая руки мылом.

— Так подняла бы, отстирала. — съехидничала Ленка.

— Не, ботаник этот знатно их заблевал. Я брезгую.

— Так чего жалеешь тогда?

— Да ничё, — Гуля пожала плечами, — Всё равно без дела не остались, Динора их утащила. Отмоет как-нибудь.

— Она и оближет, если понадобится, — усмехнулась Ленка.

Гуля поморщилась и брызнула водой в сторону Ленки.

— Фуу, ну ты и мерзкая!

Динора устроилась к ним уборщицей две недели назад. На девочек смотрела зло, тяжёлым взглядом, будто заговаривала. Никому это, естественно, не понравилось.

— Да не парьтесь, она ж наверняка муслимка, — успокоил стриптизёрш охранник Вовка. Сам он переехал в Питер из Костромы и своей работой наслаждался. Где ещё посмотришь на таких красивых девчонок, а тебе к тому же и заплатят? Правда, иногда приходилось бить клиентам в бубен, но втайне Вовке нравилось и это.

Деньги оставили сушиться до утра. Вовка сторожил клуб ночью и обещал собрать купюры до прихода официантов. Гуля быстро собралась и убежала — поспит четыре часа и поедет ко второй паре на учёбу. Ленка же дождалась, пока Вова запрётся в туалете, быстренько собрала мокрые деньги в пакет, сунула их в спортивную сумку со сценическим костюмом (туфли на платформе, чешуйчатый закрытый купальник, чулки) и выскользнула через опустевший зал на улицу. Такси вызывать не стала, посеменила через дворы до проспекта Славы, на котором поймала раннюю маршрутку до Московской, не обращая внимания на предупреждения тётки из будки, сбежала по ступенькам эскалатора и прыгнула в отъезжающий уже вагон. Составы ходили полупустыми, Ленка сидела в углу и клевала носом. Путь до дома она запомнила плохо, дворы мелькали перед глазами, словно кадры сломанного диафильма. Очнулась только на районе, выбросила симку в мусорку и поднялась в съёмную квартиру. За полчаса покидала в чемодан вещи, присела на пол и внезапно решила покривляться: достала из пакета купюры, выбрала сухую пятихатку и откопала в сумке пачку Парламент-Карата. Подожгла деньги, взмахнула ими и закурила.

— Одну можно, — сказала вслух и долго потом думала, о чём же она — о деньгах или о сигарете. Запуталась в мыслях и клюнула носом, подскочила в страхе.

«Блять, чуть не сгорела вместе с деньгами и квартирой, идиотка».

Окурок затушила прямо о линолеум. Хозяйка с ума сойдёт, но так этой гмызе и надо. Пусть теперь ходит по кофейням «Чайникофф», ищет там официантку Лену. «Светленькую такую, из Томска». Лена даже не знала толком, где находится этот Томск. Сказала хозяйке, что жила там на улице Ленина, а та повелась.

Выйдя на улицу, Лена докатила чемодан до помойки (начинать жить заново, так начинать) и с одной спортивной сумочкой, в которой лежали три платья, нижнее бельё и кэш, направилась к остановке.

Хлопок подъездной двери за спиной в очередной раз выдернул её из сна. Взгляд замечал даже незначительные детали. Люди шли на работу — каждый из них наслаждался неожиданно тёплым маем и наверняка надеялся на то, что будний день преподнесёт им хоть какое-нибудь разнообразие. Организм включил резервный аккумулятор и Лена знала, что теперь сможет бодрствовать часов до трёх-четырёх дня, пока её не срубит окончательно. Прошедшая ночь подзатёрлась, затерялась в кальянном дыму стриптиз-клуба, который она больше никогда не увидит. Не будет теперь ни тайно надрачивающего на неё Вовки, ни завистливой Гули, ни противного хозяина Егиша, чьи друзья постоянно лапали её в приватной комнате, не решаясь, однако, изнасиловать. Егиш — человек влиятельный, за переход границ обязательно бы отомстил.

Водитель маршрутки дал по тормозам на светофоре, невольно помогая Лене не заснуть. Люди заходили и выходили, садились по левую сторону, чтобы солнце не светило им в лицо. Как только впереди показалась очищенная от ларьков Сенная площадь, Лена вдавила кнопку «Требование остановки» и выпрыгнула из салона. Ноги сами понесли её по знакомому маршруту: налево, вдоль канала, в третью арку от перекрёстка. Поднявшись на нужный ей этаж, она достала из сумки ключи, с трудом открыла прокручивающийся замок и зашла в малометражку.

Отец стоял в коридоре, держа в руке кухонный нож. Увидев дочь, он обомлел и медленно опустил оружие.

— Ничего себе я тебя разозлила, — удивилась Лена и повернула на кухню, — Есть вода кипячёная? Пить очень хочется.

Шаркая тапочками, отец зашёл следом за ней и сел на стул. Лена выпила всю воду из чайника и повернулась к нему лицом.

— Чего это у вас свет не горит в подъезде? Я чуть ноги не переломала.

— А. А я…

Лена оглянулась, притащила из коридора спортивную сумку.

— Лена! Я даже не знаю, что сказать.

— Да не говори ничего, — Лена расстегнула спортивную сумку, — Извини просто, вот и всё. Спиши на бунтарский нрав. Или второй переходный возраст.

— Ты не брала трубку.

— Слушай, пап. Ну не клеилось у нас. Нет, ты дослушай, — Лена рукой остановила попытавшегося перебить её отца, — Я извиниться хочу. Уж как умею. В общем, я помню, что ты хотел выкупить ваш дом. Не знаю, сколько там тебе не хватает, но вот, возьми. Тут сто тысяч. Это как бы подарок. Примирение, искупление, что там ещё.

Лена отодвинула пузырёк корвалола и положила на стол пакет с деньгами. Юрий Борисович приоткрыл краешек и заглянул внутрь.

— Только просуши их. Я облила случайно.

— Откуда? — прошептал Юрий Борисович.

— Накопила. С зарплаты. Ты продал дачу?

Юрий Борисович отрицательно помотал головой.

— Дашь ключи? Мне нужно побыть там какое-то время. Переосмыслить всё, знаешь.

Лена покусала губы.

— А потом и ты приезжай. Через неделю-другую. Расскажешь, какие новости, как дела.

Юрий Борисович сдерживал слёзы.

— Приедешь?

— П-Приеду.

Лена улыбнулась. Юрий Борисович вскочил и дёрнул на себя ящик кухонного стола, в котором валялась связка с дачными ключами.

читать следующий рассказ «вингер» →← вернуться в содержание