Нет, не о вампирах

О новом романе Алексея Иванова «Пищеблок», его надуровнях и скрытой под вампирской тематикой морали

Читая романы Иванова, всегда ищешь в них надуровень. Книга про вампиров в пионерлагере не может быть просто книгой про вампиров в пионерлагере — не с тем связались, знаете ли.

В случае с «Пищеблоком» стоит признать, что даже первый, исключительно сюжетный слой читается легко и увлекательно. Если вы сноб и опасаетесь советовать сложные книги тупым людям — подкиньте им «Пищеблок». Даже поверхностное чтение романа никого из ваших тёмных глупых друзей не разочарует.

В «Пищеблоке» надуровень долгое время незаметен, иногда даже возникают сомнения: а вдруг Иванов действительно решил написать лёгкую и простенькую историю? Но нет, во второй части критика большевизма и советского прошлого хлёстко пересекается с вампирскими мотивами — и вот тут к роману сразу же возникают претензии.

Дело в том, что Иванов критикует советский строй достаточно параноидально. Я бы даже сказал, конспирологически. Тот, кто занимался уличной политикой в нулевых, помнит: звезду с пентаграммой охотнее всего сравнивали одиозные православные жидоеды. Они же вопили о красном флаге, символизирующем пролитую кровь русского народа, клеймили Ленина дьяволом и высматривали на плане Красной площади оккультные храмовые комплексы. Правые конспирологи были убеждены, что в подвалах зиккурата-мавзолея большевики пили кровь православных младенцев (я не шучу).

Вольно или невольно Иванов встаёт с ними в один ряд. Мы же ожидаем от писателя критики поизящнее — читая про героя гражданской войны, который на деле оказывается обычным уголовником, закатываешь глаза. Хорошо, господин Иванов, мы тоже не очень-то жалуем СССР, но пичкать нас пропагандистскими образами не стоит. Пропаганда остаётся ложью в любом случае, независимо от выбранной стороны баррикад.

Тягостное ощущение предвзятости тянется шлейфом вплоть до развязки, интуиция предрекает хэппи-энд. Развитие сюжета чётко указывает на то, что в финале «Пищеблока» победит любовь, справедливость, коробка Ксерокса и пятьдесят оттенков колбасы на прилавках.

Но не тут-то было! Именно развязка отбрасывает все сомнения в адекватности романа. Испивший крови стратилата Валерка и укушенный пиявцами Игорь уплывают на материк — и мы уже не верим в хеппи-энд, потому что знаем: через двадцать лет мы обнаружим бывшего пионера и его вожатого в «Единой России» или ФСБ.

Роман «Пищеблок» — не хоррор про вампиров и не изобличение загнивающего советского строя, «Пищеблок» — критика власти и революции как явлений.

Революция сожрала своих детей. Игорь и Валерка, руководствуясь благими намерениями, разрушают империю старого стратилата, но при этом сами превращаются в вампиров — то есть, становятся новой властью. Пока им противно осознание произошедшего, но со временем жажда крови утащит Игоря и Валерку на тёмную сторону. Открытым финалом Иванов только подчёркивает неизбежность вырождения власти.

«Я твой друг» — говорит Игорь Валерке, — «Я тебя не брошу. Мы будем бороться вместе» — и мы не верим, что у них получится. Совсем скоро революционеры построят свой институт насилия и эксплуатации: наберут верных приспешников, выстроят чёткую иерархию, договорятся с какой-нибудь новой Свистухой, символизирующей мелкое руководство, и запугают какого-нибудь нового доктора Носатова (по сути, проверяющую инстанцию).

«Пищеблоком» Иванов подбирается к давней проблеме русской цивилизации. Эпоха, строй, лозунги не имеют значения — стратилаты высасывают кровь из народа и при царе, и при расстрелявших царя большевиках, и при постсоветских капиталистах.

Девочка Анастасийка со своим «Это же всё как бы понарошку!» разгадала вторичность формы уже в детстве. Суть остаётся непоколебимой: иерархия в России всегда остаётся иерархией, вертикаль остаётся вертикалью.

Замените в тексте «кровь» на «нефть» — и вопросов к надуровню ивановского «Пищеблока» больше не возникнет.