Отец русского пиара

Ползая по интернету в поисках материалов о русском реализме, легко наткнуться на хвалебные и многообещающие отзывы о книге Фаддея Булгарина «Иван Выжигин». То тут, то там звучат эпитеты «первый оригинальный русский роман» и «главный бестселлер 1820–1830-х», а самого Булгарина нарекают «родоначальником современного русского романа».

Портрет Фаддея Булгарина. Автор неизвестен

Мы люди простые, литинститутов имени Горького не кончали, заинтересовать нас легко. Увы — на деле «Иван Выжигин» оказался растянутым и кондовым произведением, после прочтения которого нет-нет да усомнишься в непредвзятости отзывов. Недолго думая, я решил проверить искренность поклонников романа. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что большинство эпитетов — дело рук… самого Фаддея Булгарина.

​​Нет, фигуру Фаддея Венедиктовича невозможно обойти стороной. Я убеждён, что Булгарина стоит признать первым русским пиарщиком. Гениальным пиарщиком, надо сказать! Некоторые его приёмы живы и работают до сих пор.

Посудите сами. Булгарин, сооснователь первой частной газеты «Северная пчела», написал дидактический роман — нравоучительный текст с плутовским сюжетом. Методику написания, характеры и тропы Булгарин позаимствовал у французского писателя Лесажа, чей роман «Жиль Блаз» в те времена сводил с ума европейскую элиту (вот тебе и оригинальность).

Ещё до выхода романа Булгарин издал в газете «Сын отечества» несколько переводных плутовских романов, подогревая тем самым интерес к жанру. Затем пиарил уже собственный роман как в «Северной пчеле», так и в дружественных изданиях — публиковал отдельные главы произведения и собственноручно их нахваливал.

Более того! Александр Пушкин рассказывал, как Булгарин с другом Гречем взяли под локотки французского писателя Ансело и оказали ему роскошный приём. Француз побухал, объелся, развлёкся, а затем вернулся во Францию и «провозгласил... Ивана Выжигина лучшим из русских романов».

После выхода «Ивана Выжигина» журналы не успокоились. Они «превознесли его до небес <...> ласково приглашали покупателей; ободряли, подстрекали ленивых читателей; угрожали местью недоброжелателям, недочитавшим Ивана Выжигина из единой низкой зависти».

Итог закономерен. Первый тираж книги разошёлся за семь (!) дней. В 1829-м продали примерно семь тысяч экземпляров, а за три последующих года «Ивана Выжигина» издали на французском, немецком, польском, шведском, английском, итальянском, испанском и голландском языках.

Судьба, которой позавидуют многие современные прозаики.

Да, Булгарин бесспорно отец русского пиара, но этого звания недостаточно. Посмотрите, как Булгарин в собственной газете воспроизвёл популярную схему «сотрудничества в директ». Цитирую по материалу Игоря Золотусского:

«“Северная пчела” была коммерческой газетой, и издатели её долго добивались, чтобы в ней было позволено публиковать частные объявления. Это не позволялось никому — не дали разрешения и Булгарину.

Однако он сумел обойти ограничения. Булгарин печатал не рекламу, а хвалебные заметки о парфюмерной лавке “Реноме”, о кондитерских и гостиницах, за что, конечно, взимал определенную мзду. Как вспоминает все тот же Греч, «он не брал денег, а довольствовался небольшою частичкою восхваляемого товара или дружеским обедом в превознесенной новой гостинице».

Один в один протоблоггерство поздних десятых, когда относительно скромные ещё инфлюенсеры не драли с компаний миллионы, а довольствовались бесплатной продукцией и эксклюзивными скидками.

Так что Фаддей Венедиктович не только отец русского пиара, но и дедушка русского блоггинга. Но уж никак не родоначальник русского романа.

Первую частную русскую газету «Северная пчела» основали именно Фаддей Булгарин и Николай Греч

Главным героем «Ивана Выжигина» Булгарин сделал сиротку Ванечку, живущего в литовской Белоруссии при шляхтиче Гологордовском. Живётся ему погано — Ванечку бьют и шпыняют все, кому не попадя, он питается объедками и больше похож на собаку, нежели на человека. Собственно, сиротка нередко спит в обнимку с сукой на псарне, что лишь подтверждает его статус.

В первой главе Булгарин настолько дерзко критикует дворянство, что невольно поражаешься. Пан Гологордовский плюёт на хозяйство, доит крестьян, пирует, тратит накопления и кичится древностью рода, являя миру высшую степень высокомерия и консерватизма. Народникам бы понравилось — но на дворе тридцатые, народников нет и в помине.

Чтобы читатель не заскучал, Булгарин нанизывает критику на плутовской сюжет с огромным количеством поворотов.

Понятное дело, сиротка Ванечка не может прозаично замёрзнуть насмерть на сеновале! Дочка Гологордовского замечает его молчаливость и использует Ванечку в роли курьера любовных записок к офицеру Миловидину (ох уж эти говорящие фамилии). Миловидин жалеет сиротку и просит прикрепить его пажом к дочери Гологордовского.

А затем начинается старый-добрый остросюжетный замес.

Читать роман вы всё равно не станете, но оцените количество выпавших на Ванечку приключений.

Ваня сбегает вместе с дочкой Гологордовского и Миловидиным в Москву. Там он поочерёдно служит в нескольких домах мальчиком на побегушках, пока в текстильном магазине его не замечает графиня. По внешнему сходству она опознаёт в Ванечке племянника, незаконнорожденного сына одного из князей. Так слуга превращается в дворянина, получает прекрасное образование и покоряет свет. В итоге новоявленный дворянин Выжигин успевает:

• Влюбиться в девушку и поехать за ней в Оренбург
• Вляпаться в непонятный замес с тёмными личностями и чуть не пасть жертвой убийства в степи
• Попасть в рабство к киргизскому хану, который спасает его от убийства
• Повоевать за хана и спасти ему жизнь
• Получить вольную, титул мурзы и огромные богатства в придачу
• Вернуться в Москву, промотать состояние
• Повоевать с турками и получить орден
• Посидеть в тюрьме
• Получить миллион рублей наследства, жениться и купить себе домик в Крыму

Сюжет, безусловно, развлекательный. Так и представляю, как князья или графини сидели в уютных креслах у джакузи, разрезали ножичками страницы «Ивана Выжигина», хихикали, причмокивали и вскидывали от удивления брови. Но для нас примечательна не развлекательная часть романа, а критическая, потому что на протяжении всего сюжета Булгарин изничтожает нравы высшего общества.

95% дворян в его романах — алкоголики, игроманы, транжиры и моты; московским светом заправляют пожилые графини-мегеры, которые распускают сплетни, упиваются сводничеством и ломают судьбы тем дворянам, что не лижут им пальчики. Государственная система пронизана коррупцией и кумовством, ничего не работает, везде жопа, крестьяне загибаются от поборов и эксплуатации.

Больше дворян Булгарин изничтожает разве что… жидов. Да-да, роман ультра-антисемитский, некоторые сцены будто взяты из агиток Третьего рейха.

Кровавые Жыды в романе занимаются исключительно тремя вещами:

1. присасываются к бюджету глупых дворян, дурят их и обдирают на закупках как липку

2. открывают питейные заведения, в которых спаивают русский народ и обдирают его как липку

3. развлекают дворян за ужином политическими беседами, через которые продают свои услуги с целью см. предыдущие пункты.

И вот тут вскрывается основная слабость «Ивана Выжигина». Булгарин лает, да не кусает. В назревших противоречиях Фаддей Венедиктович винит исключительно низкий уровень нравственности и недостаток просвещения. Позиция смахивает на афоризм кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно».

Эту пастилу Булгарин толкает с бычьей прямолинейностью, выводя рядом с подонками святых персонажей. У дворянина Россиянинова в поместье всё по линеечке, крестьяне румяные и довольные, жыда выгнали нахой, корчму снесли (никто не пьёт, живут осознанно, сортируют мусор). В доме говорят и читают по-русски, что для высшего света дичь и редкость. Описывая подобный манямирок, Булгарин захлёбывается восторгами.

В общем, дворяне должны одуматься и стать для крестьян не эксплуататорами, а Отцами родными. Царь и так уже Отец родной для всех дворян, Русские — лучшие люди на планете и все нами восхищаются. Нужно только побольше читать, просвещаться и веровать в Бога.

И перестать абьюзить купцов, потому что стране нужен средний класс!

Обложка романа, 1829-й год

Вдвойне смешно оттого, что Булгарин, выступая ревнивым поборником нравственности и чести, сам барахтался в луже высмеянных им пороков.

Во-первых, Булгарин сотрудничал с Третьим отделением, политической полицией того времени или, выражаясь по-народному, стучал, барабанил, козлил эшникам. Причём, нередко он писал доносы на конкурентов, не желая по-либертариански выживать в условиях свободного рынка. Пользовался, значит-с, нерыночным конкурентным преимуществом.

Сотрудничество с Конторой позволило ему спереть в одну из своих книжек несколько мотивов пушкинской повести «Борис Годунов», которую он цензурировал до публикации.

Но это ещё не всё. Судя по фейсбуку историка и филолога РАНХиГС Светланы Волошиной, яростный обличитель коррупции и кумовства Булгарин пытался пристроить в Третье отделение двух своих сыновей, Болеслава и Владислава. И одного-таки пристроил, да ещё и с жалованьем!

Лояльность царской власти и заигрывание с режимом можно объяснить непростой биографией Булгарина. Вообще-то он никакой не Фаддей, а Ян Тадеуш Кшиштоф — поляк, рождённый в литовской Белоруссии. Выучившись в Санкт-Петербурге, Булгарин служил в русской армии, но затем неосмотрительно написал эпиграмму на великого князя, чуть позже ввязался в какую-то любовную авантюру… В общем, с воинской службы Булгарина дропнули. Переживая крах карьеры, Фаддей Венедиктович забухал; поговаривают, что одно время он даже просил на опохмел у прохожих в Выборге.

Вскоре Булгарин узнал, что Наполеон Бонапарт собирается дать Польше независимость и… Вступил во французскую армию. Воевал в Испании, а в 1812-м году дошёл с Наполеоном до Москвы. Французы, как мы знаем, получили от русских по шапке, а Фаддей попал в плен.

Но девятнадцатый век — не двадцатый, русские относились к пленным противникам толерантно, даже приглашали офицеров танцевать к себе на балы. Всё-таки, белые люди из первого мира! Не челядь какая-нибудь, обмазанная грязью. Спустя два года Александр I амнистировал поляков, воевавших на стороне Наполеона. Ошиблись ребята, с кем не бывает? Но Фаддей этот жест запомнил — и с тех пор пытался, во-первых, выслужиться и не навлечь на себя смуту, а во-вторых, проталкивать высшим чинам свои убеждения о ценности просвещения.

С элитой отношения у Булгарина не сложились. Пушкин нещадно стебал Фаддея Венедиктовича и писал на него фельетоны, Белинский иронично отзывался о его литературных достоинствах, а Гоголь вообще хейтил Булгарина, обвиняя того в заигрывании с толпой ради славы и признания. Литературная аристократия предъявляла Булгарину типичный набор претензий: скатился до площадного уровня, это не литература, а графомания, стиля нет, роман скучный…

Кажется, с тех пор аргументы у критиков-элитариев остались теми же.

Пушкин и компания припомнили Булгарину всё: мало того, что он не русский, а пшек поганый, так ещё самый настоящий предатель-шаромыжник, стукач, торгаш, делец! Такого можно разве что закэнселить, на большее он не годится. Булгарин же тем временем боролся с аристократизмом в литературе. Своими читателями он считал не только обедневших дворян, но и купцов, промышленников — зародыш среднего класса, в итоге превратившийся в аморфно оформленных разночинцев.

Противоречивость Булгарина сказалась и на его борьбе. Некоторые исследователи подозревают, что Булгарин противостоял аристократическому крылу литературы из зависти (злился, что господа не принимают его в свой кружок) и ненавидел Гоголя за то, что тот своими произведениями затмил славу «Ивана Выжигина». Эмоция, характерная для писателей по сей день.

В череде не самых благоприятных фактов булгаринской биографии белыми нитками торчат два события.

Первое связано с дружбой Булгарина и Кондратия Рылеева. Когда восстание декабристов провалилось, Булгарин пришёл к Рылееву на квартиру. «Здесь не место. Ты будешь жив, ступай домой. Я погиб. Прости, не оставляй жены моей и ребёнка» — якобы сказал Булгарину Рылеев и передал ему портфель с запрещёнными цензурой рукописями.

Не самое лучшее решение — отдавать бумаги стукачу, верно? Однако, Булгарин слово сдержал и портфель никому не слил.

Второе событие также относится к дружбе, на этот раз — Булгарина с Грибоедовым. Уезжая дипломатом в Персию, Грибоедов поручил рукопись «Горя от ума» именно Булгарину. Фаддей Венедиктович первым издал легендарную русскую комедию. А Грибоедов, как мы знаем, из посольства не вернулся. Убили.

Советские литературоведы слепили из Булгарина шляхтича и буржуя, царского сатрапа, антагониста Пушкина. Но сейчас видно, что фигура Булгарина не так однозначна.

Познакомившись с Булгариным, уже не вызывают удивления медийные трикстеры, бродящие от администрации президента к глянцу и диджитал-СМИ. Булгарина тянет сравнить с Сергеем Минаевым. Ведь Минаев тоже писал книги, угождающие вкусам толпы, яркие и мимолётные. Он тоже шипел на оппозиционеров, занимая при этом весьма почётные должности в рамках тусовки, чем занимается и поныне (Минаев — главред русского «Esquire»). Явно не лишённый талантов, Минаев сочетает в себе булгаринскую лояльность режиму, но при этом высказывает порой либеральные идеи. Ну и про сценарий для поганого сериала «Спящие», конечно, забывать не стоит.

В силуэт Булгарина можно вписать многих: хоть Ксению Собчак, сидящую на двух стульях, хоть Кристину Потупчик. Но есть как минимум один нюанс, отличающий современных трикстеров от Фаддея Булгарина — при всех недостатках Булгарин искренне переживал о будущем России и русского народа. А вот о чём переживают современные трикстеры — вопрос…

Точнее, совсем не вопрос. Очевидность.